— Сволочь какая! Но это же клевета! Кто это написал?!
— А вы как думаете?
— Я пойду сейчас прямо к Леониду Абрамычу! Подлость какая!
— Никуда ходить не нужно. Я предполагаю, что мы разберемся с этим предварительно здесь, сами. Я даже ничего не буду записывать. Задам пару вопросов. Так?
— Подлая клевета!
— Ну? Охотно соглашаюсь! Вот я потому спокойно, неофициально приехал! А вы тоже спокойно эту клевету — щелк! И опровергли!
— Клевета! Я не намерен отвечать ни на один вопрос! — бледный Сергей Николаевич задрал бородку. — Все!
«Буратино» с усиками вдруг встал, широко шагнул и распахнул дверь. Тут Ржевский заметил, что туловище широкоплечего капитана в профиль выглядит неожиданно плоским, ноги у него тощие, а ступни непропорционально велики.
«И правда, как из доски вырезанный, сволочь! — подумал было Ржевский, но осадил себя. — Да он-то при чем? Не он же анонимку писал!»
«Буратино» же заглянул в коридор. Только в самом его конце, на лестнице цокали каблучки и всплесками долетал девичий смех. В окно видно было верхушку мокрого фонаря, похожую на рыболовный крючок с каплей-лампочкой на конце, а дальше стальной стеной стоял дождь.
— Мина ушла. Чего вы?
— Успокоились, дорогой? — «Буратино» запер дверь и сел. — Мне не нравится ваш тон. Вы вынуждены будете отвечать на мои вопросы. Ваша эта знакомая, что была тут, носит на шее одну штучку…
— Какую еще штучку?! Откуда я знаю?!
— Можете знать. Если женщина при вас переодевается, тут уж нет вопросов? Конечно, дорогой! Тяжелая работа, работа… потом где-то надо расслабиться, оглядеться… кто-то вот подарил этой даме штучку… я могу не обратить внимания, учтите.
— Давайте вопросы! — Сергей Николаевич выплюнул сигарету, откинулся на спинку дивана, словно готовясь к полету в стратосферу. («Не курить!», «Пристегнуть ремни!»)
— Нальете? По-мужски? Ну, скажем так, во время гастролей, никто не просил вас переслать знакомым какие-то предметы, емкости?..
— Нет!
— Сергей Николаевич!
— Что вы имеете в виду?! Что я должен делать?! Подошвы у ботинок проверять?! Подкладку?!
— Нет-нет! Не надо. Вы же видите из письма, о чем идет речь. Коробки, сумки, свертки… и так далее.
— Я возил коробки, сумки и так далее! Это что?! Из Венгрии?! Откуда?!
— Да я не об этом спрашиваю. Хватит вам. Я имею в виду внутренние гастроли.
— Коробки-сумки! А как же?! Из Суздаля, из Горького. Из Риги!
— Вот-вот. Из Риги.
— Коробки-сумки! Да одного пластилина этого… твердеющего коробок пять! В последнюю поездку вот.
