Ирка шагнула и бросилась в гигантское окно, в небо, легла на воду, тихо ойкнув. Ее охватило огнем, но боль тут же исчезла, и вода обняла ее. Она медленно поплыла, перевернулась на спину и увидела звезды.
— Какое же счастье! — тихо сказала она.
Звездочет услышал. Звук ее голоса пришел по воде.
Она подняла голову, увидела его, улыбнулась и поплыла к середине реки.
В алюминиевой миске в руке у Звездочета вдруг замигал красный огонек, и он обернулся. У палатки уже зачинался костер. Окунув миски в воду, Звездочет пошел к огню. Встал у костра, ударил себя миской по затылку, посмотрел на ее дно:
— Есть один!
— Ну от тебя и звук, — сказал, не глядя, Блинов, — хорошо звучишь, Звездозвон! На тебе можно что-нибудь исполнять. Ирка плавает?
— Да. Кажется.
Костер еще с минуту шипел и зря дымился, а потом ухнул и, окутав дрова, запел, загудел, заработал, раскидывая по лугу блики и тени.
Ирка вышла из воды, постояла, закрыв глаза и переживая все это, надела теплый, легкий халат, подобрала ком одежды и пошла к огню, оглядываясь на реку, уже опять ставшую зеркалом. Только в самой середине реки трепетало, жило узкой полосой течение. Блинов ставил миски. Банки были открыты, хлеб нарезан. Звездочет пошел с чайником по воду.
Блинов похлопал Ирку по спине:
— Сходим потом вон туда? Когда этот заснет.
— Не надо, Роман. Комары зажрут. И спать я хочу.
— И про звезды поговорить?
— Брось ты! Лучше тебя мужика нету.
— Когда ты купалась, он чего-то рядом болтался.
— Он неравнодушен к красоте.
— Ирк!
— Да ладно тебе! Нигде он не болтался, да и темно давно.
— К сожалению?
— Я сложена, между прочим, как классическая… Венера. Жаль, что ты до сих пор не заметил. А ему — все до звезд, между прочим.
— Зря так получилось, что Ерасовы не смогли с нами.
Бледно-розовый от огня и колышущийся, как привидение, Звездочет возник в суетящихся тенях:
— Повесьте чайник. Я набрал в реке воды.
— Да? А я думал, ты за лягушками ходил.
Звездочет надел кое-как чайник на палку, и они с Блиновым поставили ее на рогатки.
Ирке было тепло и легко в халате на голое тело.
— Ребята! Давайте жрать! Ой, как хочется!
Блинов разложил по мискам тушенку.
— Ложки-то? Неужто догадались достать? Растете!
Вокруг легла ночь. Стихли робкие, редкие голоса птиц. Снова стояла неподвижно река, и звезды проникали из бездны и замирали над ними.
— Хорошо! — сказал Звездочет. — Как же естественнее… как это?.. так, без инструмента смотреть на них. По-человечески, что ли.
— Вот так бы и смотрели, — стучал ложкой Блинов, — а то сто́ите вы этому человечеству в копеечку со своими телескопами.
