И тут мне пришлось пережить еще одну горечь безвозвратной потери. Мне позвонила Е.И. Никуличева из школы № 11:
— Мы получили из Воронежа письмо, что 23 февраля 1976 года в Новохоперске умер Михаил Иванович Альбанов 1881 года рождения.
— А еще какие-нибудь сведения? — с надеждой спросил я.
— Ничего. Мы уже два письма написали в Воронеж, в Новохоперск, может, кто остался из его родственников. Но ни ответа, ни привета.
Надо же, всего в 1976 году! И я проклинал себя, что в свое время не проявил настойчивости в воронежском поиске. Тогда я получил ответ, что в архиве документов о В.И. Альбанове и его отце не прослежено и что никакие Альбановы в настоящее время в Воронежской области не проживают, — и успокоился.
Сразу же после звонка Елены Ивановны я снова обратился за помощью в адресные бюро Новохоперска и Воронежа. Начальник Новохоперского районного отделения милиции Данилов сообщил адрес, по которому жил Михаил Иванович, но ни на мое письмо, ни на письма Елены Ивановны никто не ответил, а других Альбановых, по свидетельству Данилова, в городе нет.
Неужели родной брат? Тогда он, конечно, мог бы многое рассказать о брате. По крайней мере о родителях, о годах детства. 1881 года рождения. Неужели они были близнецы? Но близнецов, как правило, стараются не разлучать, почему же в Уфу поехал один Валериан?
Или на самом деле Валериан Иванович все-таки был 1882 года рождения, а год он прибавил себе после побега от дяди, чтобы иметь возможность поступить в мореходные классы?..
И снова навязчиво встает вопрос: в чем же все-таки причина разлада между Брусиловым и Альбановым? Ведь это не просто загадка, которую любопытно бы разгадать, — в нем кроется сущность трагедии на «Св. Анне».
Как справедливо заметил в одном из писем ко мне А.И. Яцковский, «если говорить о судьбе «Св. Анны» и насчет истинных обстоятельств, при которых Альбанов и его спутники ушли со шхуны, то здесь нет важнейшего звена: нет возможности выслушать и противоположную сторону!!! К тому же, мне кажется, что содержание так называемого дневника Альбанова (опубликовано ведь, несомненно, с некоторой литературной обработкой порядочное время спустя после изрядных раздумий о происшедшем) — это не на сто процентов отражение действительных взглядов автора этих записок».
Я бы еще добавил: и тем более не на сто процентов отражение взглядов автора записок именно того времени, когда он уходил со шхуны. То, что «Записки...» перед публикацией и даже уже в корректуре подвергались дополнительной авторской обработке, подтверждает письмо Альбанова Брейтфусу из Архангельска от 10 июля 1917 года: «Если я еще не очень надоел Вам до сих пор, обращаюсь с покорнейшей просьбой. Если будете просматривать корректуру и будет у Вас для этого время, не откажите поправить и сгладить те места, которые очень резали бы глаза будущему читателю, или вычеркнуть. Уверяю Вас, я очень был бы признателен. С непривычки очень страшно увидеть в печати такое, за что потом придется краснеть. С Вами был откровенен, потому что знаю Вас...»
