Однако при строго корректном подходе к языковым фактам следует признать, что наличие закона сингармонизма, агглютинативный строй морфологии, единая в основном синтаксическая система и значительное число лексических корреспонденций говорят в пользу теории генетического родства алтайских языков. Имеются и вполне определенные закономерности при переходе от тунгусо-маньчжурских к монгольским и тюркским языкам. П. Аальто отмечает, что начальному F в маньчжурском соответствует Н в монгольском (среднего периода) и отсутствие инициали в тюркском. Развитие этой инициала хронологически шло, по его мнению, в алтайских языках по линии P->F-^H-*0.
Вместе с тем теория алтайского праязыка (или языка-основы) не может пока объяснить, почему большинство слов базисной, наиболее ранней лексики, обозначающих предметы и явления окружающего мира, различны у тюркских, монгольских и тунгусо-маньчжурских народов, а внутри этих групп варьируют очень незначительно. Когда и почему из единого алтайского праязыка образовались различные системы числительных? Наконец, на какой территории и в какое время существовал этот язык-основа, когда и почему он распался? Почему при столь интенсивных контактах из единого языка образовались разные языки?
Алтайская гипотеза не дает ответа на эти вопросы, решение их осложняется еще и тем, что почти все источники по алтайским языкам и связные тексты, которыми располагают исследователи, довольно поздние и разновременные, на что неоднократно указывалось многими исследователями [Клоусон, 1969, с. 31; Лигети, 1971, с. 23]. Так, древнетюркокие тексты в основном представлены VIII в., монгольские — XIII в., а маньчжурские— XVII в. Правда, сохранилось некоторое количество слов в китайской транскрипции, относящихся к началу нашей эры. Однако при наличии сходных лексем во всех трех группах языков алтайской семьи эти глоссы могут быть использованы для доказательства любого априорного взгляда того или иного исследователя на этническую историю древних народов Центральной Азии и их языковую атрибуцию. Примером могут служить дискуссии по языкам хуннов, сяньбийцев, тукюе, уйгуров, найманов, где зачастую монголисты отстаивали их монголо-язычие, а тюркологи — их тюркоязычие.
Длительность и оживленность дискуссий и накал полемики говорят о том, насколько актуальна проблема формирования алтайских языков для этнической истории народов Центральной Азии в дописьменный период. При очень ограниченном количестве отдельных глосс, сохранившихся в иноязычных транскрипциях, а также при наличии многих взаимоисключающих точек зрения и недостаточной разработанности методов исследования несомненна и трудность поисков для решения этой проблемы.
