Жмуркин выдавил в ладонь синеватого геля, втер в Витькины волосы, зачесал наверх.
– Шикарно. Теперь собой займусь.
Жмуркин снял мантию, снял рубашку, расстелил на полу клеенку, вылил в клеенку банку столярного клея, высыпал в клей красноватый кирпичный порошок, перемешал ногой, затем сморщил клеенку и обернул ее вокруг туловища. Клеенка сморщилась и стала похожа на шрамы и рубцы. Жмуркин снова посмотрелся в зеркало.
– Я как Квазимодо [15] прямо, – сказал он. – Теперь рука.
С рукой Жмуркин ухищряться не стал, просто надел длинную черную перчатку.
– А ты чего смотришь? – спросил он у Генки. – Камерой займись!
Генка принялся скручивать штатив. Собрав треногу, обул ее в ролики, проверил ездовые качества.
– Поставь ее поближе к краю, там света больше, – приказал Жмуркин. – Но чтобы все было видно. Ты, Витька, доставай свой меч и покажи нам, на что ты способен.
Витька встал перед камерой.
– Ну, давай, – Жмуркин кивнул Генке, и тот прилип к видоискателю.
Витька приладил меч за спиной в проволочные ножны. Затем припал на одно колено. Жмуркин вошел в кадр с указкой.
– Снимай! – зашептал он Генке.
Витька стоял в коленопреклоненной позе. Затем он медленно завел руку за шею и резко выхватил меч, повел мечом вправо, затем влево, потом крутанул клинок и сделал выпад вперед.
– Нормально, – оценил Жмуркин. – Замри так, с вытянутым мечом. А ты, Генка, обкатись вокруг и по пути сделай несколько стоп-кадров.
Генка выполнил.
– Теперь еще несколько движений. Давай, Витька, пофехтуй.
Витька принялся фехтовать. К удивлению Жмуркина и Генки, Витька фехтовал очень умело, Жмуркин даже с удивлением спросил:
– Ты где так насобачился? Фильмы мои посмотрел?
Витька подбросил меч в воздух, меч описал дугу, и Витька поймал его другой рукой.
– В фильмах я лишь некоторые движения подсмотрел, – сказал Витька. – А вообще я думаю, что у меня врожденный талант. Такое иногда случается, я читал об этом. Генетическая память. Возможно, какой-то из моих предков был великим воином, и мне это досталось по наследству.
Витька продолжал фехтовать, иногда замирая в эффектной позе. Жмуркин смотрел, кивал, чесал подбородок. Генка снимал.
– Довольно, – ревниво остановил Жмуркин. – Теперь меня снимай.
Жмуркин подошел к штативу и стал водить указкой по плакату с волком-оборотнем. Затем он потыкал в другие плакаты, а Генка заснял все это и плакаты отдельно, крупным планом.
– Теперь руби плакаты, – сказал Жмуркин. – Я буду указывать указкой, а ты руби. Постарайся аккуратно, все плакаты в одном экземпляре, сам знаешь…
