— Нам идти туда? — глухо уточнила Ника.
— Они оставили лестницу, — указал я на ближнюю к нам сторону провала. — До того, как все засыпать. Хорошую, каменную. Не беспокойся, я хорошо подготовился.
И подтверждая это, вернулся к багажнику и выудил плотно набитый туристический рюкзак, из горловины которого выглядывал скатанный в валик теплый плед.
— Вот, на случай, если похолодает, — продемонстрировал я и с деловым видом накинул лямку на плечо.
Содержимое рюкзака предательски звякнуло стеклом о стекло.
— Та-ак, — протянула Ника тем тоном, который обычно бывал у нашего учителя по химии при сходном рюкзаке, принесенным на его урок, и аналогичном звуке.
— Емкости, — попытался отмахнуться я и пройти мимо.
— Что там у тебя? — заступила она дорогу.
— Припасы. Вон, смотри, там Пашка вышел с бизнесменами пообщаться.
У Пашки было действительно много вопросов, а те отчего-то напрасно не боялись юношу и не спешили убегать.
— Открывай.
— Спустимся – откроем. Там и фонарик есть.
Затем оценил степень упрямства и аккуратно положил рюкзак на землю, ослабив завязки.
Ника мигом присела рядом и заглянула внутрь.
— Две бутылки вина, — констатировала она и мрачно посмотрела на меня.
— Для обеззараживания проточной и талой воды. Рецепт еще с древнего Рима! Вдруг мы там застрянем, — постарался быть я убедителен.
— Сыр, нарезанный, — быстро перебирала она содержимое.
— С долгим сроком хранения.
— Шоколад.
— Высококалорийный продукт.
— Свечи.
— Это для определения угарного газа в тоннелях и шахтах. Потухнет свеча – дышать нельзя, — бодро отвечал я.
— Канделябр.
— Оружие ближнего боя.
— Спальный мешок. Один.
— Первый спит, второй – дежурит.
— Так, мы туда зачем вообще идем, а? — смотрела на меня невеста с подозрением.
— Мне просто надо сказать тебе очень и очень важные слова, — смутившись, отвел я взгляд. — Вот я и подготовился.
Ника тоже смутилась.
— Ладно, послушаем твои слова, — встав, отвернулась она от рюкзака и последовала к границы тьмы провала.
Я же накинул рюкзак на плечи и бодро проследовал за ней.
Надеюсь, она не убьет меня сразу, и продуктов будет достаточно, пока меня не откопают.
Иные люди редко понимают просто слова. Многие готовы принимать всерьез только те из них, что написаны на бланках с гербовой печатью. Часть – только из уст высоких чинов с большими погонами. Хотя, в общем-то, большинству достаточно тембра голоса и серьезности вида собеседника.
У Борецкого Павла пока был только тембр, хмурый взгляд и седина в волосах – что не совсем хватало при беседе с людьми многажды старше. Еще за его плечами находился кортеж из трех машин с охраной, но последним делом стоило указывать на него – он говорил не от лица денег и той структуры, что выделила ему транспорт с охраной. Он говорил от себя лично, и стоило приучать иных господ прислушиваться к спокойному голосу, не перебивать и даже в мыслях не держать мысль ему перечить.
