– Ты в порядке? – спрашивает Мария, пока мы готовимся ко сну. – Ты какая-то молчаливая.
– Мне кажется, я просто нервничаю, – отвечаю я, забираясь под одеяло.
Мария закрывает журнал, выключает свет и забирается в постель.
– Нервничаешь из-за чего? – её голос заполняет тёмную комнату.
– Из-за всего, – говорю я, не успев себя остановить.
– Я тоже, – признаётся она.
Я поворачиваюсь на бок.
– Правда?
– Эм, ну да. Весь наш план, не знаю, долгое время он казался таким далёким, и вот теперь он здесь, и... – Мария запинается.
– И ты понимаешь, насколько сильно ты этого хочешь, – заканчиваю я.
– Да, а ещё... ещё я осознаю, насколько я, возможно, не заслуживаю этого, – признаётся она.
– Как я тебя понимаю, – говорю я, поворачиваясь на спину и глядя в тёмный потолок.
– И я ненавижу это, понимаешь? Это нечестно, – продолжает она. – Если бы мои достижения были связаны с научными изысканиями и какой-то математической проблемой, которую я должна была решить, было бы предельно очевидно, что тот, кто справился с подобными достижениями, достоин причисления к списку мировых светил. А выглядит так, будто я беру числа, изучаю всю информацию, делаю выводы, а затем внизу колонки вижу свою фамилию, и она словно удаляет всю информацию, все собранные мною доказательства и факты и оставляет вместо ответа гигантское пожатие плечами. Словно, из-за того, что это я, по какой-то причине это не считается, не берётся в расчёт.
– Быть лучшей было куда проще, когда я думала, что ради этого достаточно просто прийти первой, – говорю я.
– Скажи? Кто с этим поспорит?
– Но теперь... я не знаю... мне кажется, что дело в гораздо большем.
Я вспоминаю беседу с Бьянки в день Приёма.
– Я думала, что честность – это то, как мы обращаемся с другими людьми.
– Нет, я знаю. Однако же, она понадобится нам самим.
– Уф, это звучит так нелепо.
– Правда? Я пыталась найти способ, при котором это не звучало бы как какие-то внеклассные занятия.
Я слышу, как Мария вертится в своей кровати, а затем, когда она снова начинает говорить, её голос приобретает необычный акцент и начинает сочиться сахаром:
– Тебе нужно научиться любить саму себя прежде, чем это сделает кто-нибудь ещё, дорогуша!
– И как ты только не закатываешь глаза при этом, – со смехом спрашиваю я.
Мы молчим.
– Я хороший пилот. – Голос Марии, сильный и гордый, разносится по всему помещению. Моё лицо расплывается в широкой улыбке. Я знаю, как тяжело ей было сказать это, потому что и мне так или иначе пришлось признаться в этом Джеку сегодняшним днём.
