– Скажи, тебя же не вырвет? – прошептал Маркус, присвистнув от раздражения.
– Думаешь, у меня есть выбор? – прокряхтел Петрус.
Его шерсть приобрела любопытный зеленый оттенок.
– Только не в баржу, пожалуйста, – сказал Паулус.
– Главное – не в туманы, – сказал Маркус.
Он сочувственно и устало вздохнул.
– Сними одежду, – сказал он, – и делай, что тебе нужно, туда.
– Мою одежду? – возмущенно сказал Петрус.
– Оставайся белкой или конем, как тебе больше нравится, но сними одежду и постарайся сделать все потише, – ответил Маркус.
Петрус хотел что-то возразить, но внезапно передумал, из чего спутники заключили, что роковой момент близок. Став человеком, он стыдливо отвернулся и снял одежду, обнажив симпатичные белые ягодицы, круглые и усыпанные веснушками. Потом превратился в белку. То, что последовало далее, обречено навечно остаться в анналах туманов, потому что никто никогда не видел, а главное, не слышал ничего подобного. Эльфов вообще редко тошнит, потому что они не позволяют себе излишеств, вредных для должного равновесия организма, так что данный факт был шокирующим сам по себе. Но вам следует знать, что белки среди всех прочих видов отличаются тем, что исполняют это без всякой деликатности, вследствие чего остальные три пассажира с ужасом обернулись при первом же высвобождающем урчании.
– Что происходит? – спросил перевозчик, пока Петруса с апокалиптическим звуком выворачивало наизнанку.
– У него туманная болезнь, – ответил Паулус.
– Мне очень неловко, – проикал Петрус между двумя залпами пирога.
Перевозчик и косули, остолбенев, уставились на него.
– Он что, не выпил чай в доме ожидания? – спросил перевозчик.
Никто не ответил. Какое-то время было видно, как эльф мысленно пытается собрать все накопившиеся признаки воедино, а когда картина сложилась, пришло и понимание, что он имеет дело с безумцем. В этот момент Петрус наконец облегчился в бесконечном последнем спазме, и перевозчик разразился хохотом, от которого задрожала баржа и чуть не оглохли косули. Мало-помалу он посерьезнел и, глядя на прижимающую к себе одежду бледную белку, произнес:
– Ну что ж, дружок, я ничуть не сомневаюсь, что тебя ждет интереснейшая судьба.
В чем, как мы знаем, он не ошибся. Ну а пока что путешествие превратилось в настоящий кошмар, и желудок Петруса, пустой, каким он не бывал на протяжении многих десятилетий, мог выдавить только немного горькой желчи и стыда за выпачканную одежду.
– Я не стану тебя убивать, – сказал ему Маркус, – иначе ты бы слишком легко отделался.
