Я задумчиво молчала, не зная, что сказать.
— Почему ты отказываешь своему отцу в праве быть счастливым? Ведь он же исполнил свой долг перед семьей, стал ученым, как было принято в вашей семье, обеспечил род наследницей — это твои слова. Ему нужно занятие, которое будет ему действительно нравиться. Ты сама говорила, что скоро уедешь почти на весь год. Он останется совсем один с этим жутким эльфом… Тем более, он еще молод, у тебя вполне может появиться мачеха и брат или сестра, или ты откажешь ему и в этом?
Нэйтан хрустел яблоком и щурил светлые глаза. Загорелое лицо было умиротворенным. Он так гармонично смотрелся под яблонями в рабочей одежде, что его невозможно было представить в форме хирурга на операции. Он был на своем месте. Здесь и сейчас.
— Знаешь, я подумаю над твоими словами. Спасибо тебе, — и я пошла домой. Пожалуй, мне надо извиниться.
Отец нашелся в библиотеке. Перед ним лежали пергаменты, какие-то книги, а он сидел и смотрел на них с отсутствующим видом, будто не понимал ни строчки.
— Папа, — я осторожно позвала его, подойдя ближе.
— Да, что ты хотела? — устало спросил он, не глядя на меня.
— Я хочу… извиниться.
Отец выпрямился, откинул назад длинные волосы и сложил руки на столе, неуловимо изменившись. Передо мной сидел глава рода и, прищурившись, внимательно рассматривал меня холодным взглядом. Я невольно оробела. Мне еще ни разу не довелось видеть его таким.
— Я слушаю тебя, — голос его был отстраненным, лицо — нечитаемым, он разительно переменился. Где только тот рассеянный, чудаковатый юноша, который увлеченно рассказывал мне волшебные истории?
— Я… Прости меня, — я опустила глаза, понимая насколько провинилась. Говорить было очень трудно. Отец неприступно молчал. — Я была не права, это твой журнал, и ты волен печатать все, что захочешь. Если это сделает тебя счастливым, хоть немножечко, то я буду помогать тебе. И даже если… ты захочешь… жениться снова, — у меня перехватывало дыхание. — Я приму твой выбор. Я хочу, чтоб ты был счастлив, папа.
Я не поднимала глаз, страшась увидеть все то же бесстрастное выражение лица. Шли секунды, и, когда я уже хотела выскочить из библиотеки, кресло отца скрипнуло, и он обнял меня. Я облегченно выдохнула и крепко вцепилась в его плечи.
Все-таки хорошо, что мы есть друг у друга. Он последний мой близкий человек. И терять его я не хочу.
* * *
Дни понеслись галопом, наполненные чтением книг, учебой и общением с Нэйтаном; отец занимался изданием «Придиры», который, к моему удивлению, стал довольно популярен.
