— Хочу в тепло!
Ято впал в ступор.
— Т-ты… мою единственную куртку… только по ней клиенты запоминали меня… — божок выглядел потерянным и вроде бы даже собрался плакать.
Вадим со стоном хлопнул себя рукой по лицу. Неудивительно, что с таким характером парень прожил так мало.
Хлоп!
— Ай! Ты чего? — возмутился Юкине и попытался треснуть в ответ, но Вадим ловко перехватил руку и отвесил еще один подзатыльник, а следом и поджопник.
— Я, маленький наглец, твой старший брат, — уверенно объявил он. — Ты что себе позволяешь, Юки? Быстро вернул девочке её куртку!
На словах «старший брат» Юкине широко распахнул свои янтарные глазищи, глянул на своё отражение в воде и впился взглядом в лицо Вадима, очевидно, пытаясь отыскать сходство. Вадим только усмехнулся. Они, конечно, оба были иностранцами, но если Вадим на лицо был типичным восточным европейцем, то у Юкине в роду явно отметился азиат. Проскальзывало в нем что-то такое, несмотря на светлые волосы.
— Неправда, — неуверенно ответил Юкине. — Мы совсем не похожи.
— Конечно, не похожи. У нас разные родители, — кивнув, ответил Вадим и тут же рыкнул так, что со столба слетели птицы. — Ты что, брата не слышал? Верни девочке куртку, быстро!!!
Юкине подскочил, сорвал с себя куртку и протянул её Хиёри с поклоном.
— П-прости!
— Вот и молодец, — удовлетворенно кивнул Вадим, накинул на узкие плечи Юки свой пиджак и бросил ему под ноги ненавистные ботинки. — Примерь, должны быть в самый раз. Ято, можно я одолжу твою куртку? Потом, когда подкинешь мне что-то другое, я её верну.
— Конечно, Сёмей, — Ято с превосходством и удовлетворением глянул на Юки и скрестил руки на груди.
Вадим поднял ветровку, отряхнул от пыли и натянул. Ветровка жала в плечах и не сходилась на груди, но грела просто отлично. И пахла не потом, а пылью и морозом.
— Ято, ты так и не сказал, в каком виде я буду тебе служить, — напомнил Вадим и принялся расстегивать рубашку.
— А, точно! Ну, оружие у меня уже есть. Ммм… доспех? Нет, не люблю доспехи… О, придумал! Давай, показывай имя, сейчас я вплету в него ие… — Ято увидел надпись над пупком и растерянно закончил. — …роглиф…
Вадим молчал. О том, что японским богам незнаком церковнославянский, он догадывался. Ято разглядывал длиннющую, в три ряда, идущую от солнечного сплетения до пупка надпись полных тридцать секунд, а потом поднял на Вадима обалдевшие глаза.
— Сёмей? Это что такое?
— Моё имя, — с трудом сдерживая смешок, ответил Вадим. — Этим языком пользуются русские православные священники.
