В сторонке стояла группа пожилых рабочих. Услышав слова о войне, они насторожились: кто-кто, а кадровики хорошо помнили войну. Трудное было время, многое пришлось пережить.
Степан Ильич обратился к ним:
— Мы никогда не забудем те дни, когда сюда один за другим приходили эшелоны со станками нашего завода. Вот с этими самыми станками! Здесь, где мы с вами сейчас стоим, была нетронутая лесная земля. Непроходимый уральский лес стоял здесь! Мы срубили этот лес, выкорчевали пни, срыли холмы и горки, возвели стены нашего корпуса… А помните, как мы с вами выгружали станки? Мороз был градусов на сорок, руки прилипали к металлу, от стужи дышать было нечем, а мы всё-таки грузили и грузили. Помните, как горели здесь, в корпусе, костры, и мы отогревали на них задубевшие руки, которые не боятся ни холода, ни труда, когда нужно делать дело. Приходилось недосыпать и недоедать, и работать сверх сил, чтобы послать моторы бойцам на фронт, помочь им отбивать врагов, напавших на нашу Родину.
Степан Ильич помолчал несколько секунд, вглядываясь в людей, точно стараясь узнать их мысли и чувства.
— Да здравствуют рабочие руки, которые построили завод, выпускают машины, помогли завоевать победу и теперь строят мирную хорошую жизнь! Да здравствует мирная жизнь! Мы строим коммунизм, как бы там ни грозили нам разные империалисты!
Ему горячо захлопали, а какой-то седой рабочий рядом с мальчика-ми сказал негромко:
— Верно, верно, Степан Ильич! Великое дело — мир! — Он взглянул на ребят и молча ласково поерошил голову Толе. Рука была твёрдая и крепкая, как у отца.
— Сто тысяч таких моторов, — продолжал Степан Ильич, — поставлены на машины и работают во всех концах Советского Союза: на Волго Доне, в солнечной Туркмении и в пустыне Кара-Кум, и в сибирской тайге, и на берегах Ледовитого океана. Всюду гудят наши машины! Наши! Он склонил голову набок, словно и в самом деле слышал гул моторов на берегу Ледовитого океана. — В последние дни войны мне пришлось быть на приморском берегу Дальнего Востока. Там, на рыбном промысле, я встретил машину с нашей заводской маркой. Вся она пропахла рыбой, весь кузов был точно в снегу от чешуи, потрепало её бездорожье порядочно, а была она мне как родная, товарищи! Сердце даже заколотилось в груди: так радостно было видеть, как наша машина помогает советским рыбакам добывать побольше рыбы для нас, как наш труд сливается с трудом всех рабочих и колхозников Советского Союза. Товарищи, до чего же большая и дружная наша семья!
