Иван Федорович опять кивнул коротко и едва не сдвинул каблуки мягких сапог. Но тут же заговорил, произнося слова, которые, понимал он, произносить вовсе не следовало. Однако он должен был точно уяснить свое положение.
– Ваше Величество! Я польщен вашим выбором и обещаю, что вам не придется сожалеть о вашем решении. Но… Я знаю генерала Ермолова, который командует нынче Кавказским корпусом. И про него говорят, что он счастливо соединяет указанные вами качества.
– Вздор! – прорычал император. – Кто говорит – эти старые бабы в прихожей? Тяжелое наследство досталось от брата. Они думают, что вензеля заменили на эполетах и вот все перемены. Нет! Отец мой, слышал, пытался гвардию подтянуть после смерти бабки, да не успел. Они прежде его успели. Я уже показал им, что время нынче другое. Кто не понял, освободит свою должность. Служба, отец-командир, служба! Мы с тобой знаем это отлично. Каждый человек должен служить верно и беззаветно. В этом и состоит его долг перед Богом, отечеством и государем…
Он сделал долгую паузу. Иван Федорович смотрел на него, не отводя взгляда, застыв, точно находился во фронте, на плацу, готовясь к верховной инспекции.
– А что Ермолов? Брат Константин его в полушутку, полувсерьез поименовал Кавказским проконсулом. Тот и впрямь ведет себя, будто край получил в полное управление. Но Россия не республика и, слава богу, никогда оной не будет.
– Совершенно согласен с вами, Ваше Величество, – пробормотал смутившийся Иван Федорович.
Сам он служил уже третьему императору, служил искренне, истово, и считал свою службу смыслом, основным стержнем своей пока что удавшейся жизни. Он дрался, когда ему приказывали, с теми, на кого ему указывали; в мирное короткое время он учил драться других. Кстати, и того же Николая Павловича, когда тот считался у него в подчинении. Что такое республика, Иван Федорович имел представление смутное: кое-что вспоминал из истории, которую ему рассказывали в Пажеском корпусе, что-то слышал от современников, видевших Францию в конце прошлого века. Но в глубине души предполагал, что, кто бы не правил Россией, для него, генерала Паскевича, существование почти не изменится: он так же будет получать приказы и стремиться их по возможности лучше исполнить. Притом искренне был убежден, что лучше получать приказы от одного, чем от многих.
Император сидел неподвижно, упершись в Ивана Федоровича немигающим, тяжелым взглядом, словно прожигая его насквозь, торопясь добраться до самого его существа, вычислить самые сокровенные помыслы. Наконец он опустил глаза, решив, что вызнал уже достаточно, и то, что он увидел и прочитал, его в общем устроило.
