Ричард ухмыльнулся, увидев, как разлетелась, брызнула в стороны толпа местных наездников. Они вознамерились остановить русских, но не выдержали и одного жидкого залпа. Амир-хан прискакал и поехал рядом. Седая борода воина закрывала серебряный панцирь, свешиваясь до пояса.
– Чего ждешь, ференги? Отчего молчат твои пушки?
Кемпбелл вытянул руку с дымящейся трубочкой и показал Амир-хану выбранное им место.
– Останови их там, о сардарь! Но пусть твои воины не нападают, только покажут, будто готовят атаку. Я же приведу пушки на возвышение и попробую справиться с артиллерией русских…
Егеря отбили очередную атаку персов и прошли еще треть версты. Не менее сотни трупов, прикинул Назимка, оставил неприятель после бесплодных приступов. Но и семь егерей, как доложили ему офицеры, тоже лежат вместе с персами на страшном пути. Да десятка полтора раненых бредут, держась друг за друга, рядом с орудиями. Санитарная повозка взяла троих увечных, те же, кто может держаться еще на ногах, бредут из последних сил. Попасть живому в лапы персам, а еще пуще – татарам, судьба хуже смерти.
– Стой! – крикнул подполковник, и барабаны повторили приказ.
– Отражаем атаку конницы! – сообщили деревянные палочки то, что и так уже было ясно каждому егерю.
Но персы не торопились. Стояли конные, уставив копья, стояли пешие, держа вразнобой ружья, кто у ноги, кто на плече, а кто и вовсе в охапке, словно ребенка баюкал.
– Одно слово – сарбазы, – перекатил во рту звуки чужого языка унтер Орлов. – Мне бы их на недельку-другую, ох, привел бы я чудодеев в чувство.
Он сплюнул, и комочек слюны едва ли не зашипел, упав на горячую землю. Алексей Поспелов только вздохнул: солнце и страх уже выпарили из него всю лишнюю воду. Изотов зажал ружье между колен и тщательно обтер ладони о панталоны там, где они еще не пропотели насквозь.
– Что ждете, нехристи? – гаркнул он, перекрывая голосом две с лишним сотни саженей, разделявшие оба стана. – Так вас и так! И еще раз так, да другим местом!
Стоявшие рядом загоготали, но Орлов упрекнул товарища:
– Зря лаешься, Осип! Сражение – дело торжественное. Господь сорому не любит.
– Чего они ждут, господин подполковник? – окликнул Назимку и артиллерист Лебедев. – Может, пощекотать их картечью?
Но в этот самый момент на плоскую вершину даже не холма, а кургана, что чуть приподнимался над плоскостью, ворвалась артиллерия персов. Орудийная прислуга с непривычной для Востока скоростью и ловкостью развернула упряжки, опустила лафеты и принялась заряжать.
