Второго участника дела чести в этой компании не оказалось. Поручик князь Мадатов понёс самое сильное наказание. Его перевели в армию. Но без обычного, для гвардейца, повышения в две ступени, а тем же чином...
Новицкий навестил Мадатова перед самым его отъездом. Тот принял его весьма холодно. Но Сергей не был обескуражен. Он сел, не дожидаясь приглашения, и заговорил словно бы между прочим, будто хозяин комнаты только и ждал его слов:
— Сожалею, князь, что вам пришлось расплачиваться за грехи наши общие. Все соболезнуют вам, все искренне вам сочувствуют.
— Все? — буркнул Валериан.
— Безусловно. — Сергей выдержал паузу. Он знал, что лжёт, понимал, что ложь эта видна, но чувствовал, что она сейчас просто необходима; Бранский был прав в одном — у Мадатова не было друзей в этом полку, а Новицкий не хотел, чтобы его сослуживец уезжал с чрезмерно тяжёлым воспоминанием.
— Хотя, конечно, — продолжил он, — граф не слишком доволен итогом вашей дуэли. Например, ему кажется, что во второй раз вы слишком быстро пошли к барьеру.
— Я не хотел умирать, — резко бросил Валериан, глядя в глаза собеседнику.
Сергей удержал улыбку. Ему начинал нравиться этот мрачный офицер с резким, неправильным, не петербургским выговором. Он был слишком искренен, он не хотел соблюдать приличия в разговоре; и не потому, что презирал их, а потому, что не знал. Но именно это и привлекало Новицкого. Мадатов в самом деле был не на месте среди затянутых в рюмочку гвардейских поручиков, хотя осиной его талии могли позавидовать многие. Но он был слишком естествен, а потому казался чересчур неуклюжим.
— Тогда почему же вы не подозвали его к барьеру? Вы оставили его на месте и дали фору в четыре шага.
Валериан усмехнулся. По правде говоря, тогда, с пистолетом в руке, он и забыл об этой возможности, но не собирался сейчас признаваться в своей оплошности.
— А если бы я поставил его поближе и застрелил? Что было б со мной потом?
— Его семья вам бы этого не простила, — ответил Новицкий честно и без раздумий.
— Видите. И тогда в лучшем случае — солдатом... в глухой гарнизон... навечно...
— Но, случись вам дать промах, в третий раз граф мог и убить вас с восьми-то шагов.
Валериан подумал, что такой исход пугал его куда меньше, чем разжалование без выслуги, но не стал говорить это вслух:
— Я рискнул. Я сыграл. И я выиграл...
— Армейский полк? — спросил Сергей его прямо.
— Там тоже служат, — ответил Мадатов сухо.
Сергей поднялся:
— Что же — счастливой дороги вам, лёгкой службы. Бог даст, ещё свидимся.
