— Нет! Вы высадите меня на берегу, напротив острова Путятина. А сами уйдете в море и вернетесь за мной лишь тогда, когда на берегу вспыхнет большой костер.
Юноша несколько раз прошелся вдоль борта, а затем снова подошел к Мый-Ли и, повернувшись спиной к матросам, передал ему пачку денег, сказав:
— Вы исполнили часть задачи, которую вы приняли на себя. Вот первая плата.
Черные, блестящие глаза Мый-Ли сверкнули и он улыбнулся, оскалив ослепительно белые, как у волка, зубы.
— Тау-си, Тайе![20] — сказал он.
Скалы Аскольдова острова сделались совершенно отчетливыми. Высокие, остроконечные, похожие на башни обветренные столбы с растущими на верхушках их одинокими дубами, с глубокими, как морщины на старческом лице, расселинами, заросшими мелким кустарником багульника вперемешку с низкорослым дубняком и тальником; сверкающие серебристыми лентами ручьи, падающие с большой высоты по вырытым водой руслам в темно-красных скалах и целые стаи белых чаек, заунывно кричащих и спорящих из за добычи, — все это было как на ладони. В бинокль европеец различал также несколько домиков, построенных на самом берегу, у прибрежных скал. Белые бурны бились там и, казалось, что они кинутся на эти маленькие избушки, разобьют и унесут их в море. Но Мый-Ли погрозил в их сторону кулаком и сказал, обращаясь к юноше:
— Там корейцы! Они следят за морем, и не раз люди с наших барок вырезали их до последнего человека. Но все новые и новые приходили сюда корейцы; теперь они вооружены и могут оказать сильное сопротивление. А недавно еще этот остров был неприступным гнездом, где скрывались мы, вольные люди, когда нам тесно становилось в Китае или когда нас слишком угнетали, требуя от нас откупа, правители наших провинций, все эти цзянь-цзюни, фуду-туны и дао-таи…
Барка проходила в это время совсем в виду Аскольда.
— Взгляните! — сказал Мый-Ли и протянул руку в сторону острова. — Вот там, на уступе над скалами, виднеются двое корейцев в их глупых белых кофтах. Они смотрят теперь на нас и соображают, куда мы держим путь.
Действительно, две белые точки копошились на небольшой остроконечной горе, поднимающейся над небольшим поселком.
Случайная туча набежала на солнце, потемнело море, и сразу стал свежее ветер. Издалека стали набегать с шумом и плеском волны, увенчанные белоснежными барашками. Качнуло барку, сразу надулись паруса, напряглись все шкоты, согнулись и заскрипели мачты, и ветер заиграл среди снастей и в туго натянутом полотне парусов. Широконосая барка быстрее понеслась по волнам, и перед собой несла она белый бурун, а за кормой вилась длинная пенистая дорога, обозначая след прошедшего судна. Барка шла быстро. Видневшиеся вдали синеватые очертания берега становились все заметнее и определеннее, и по мере того, как росли волны, то и дело высоко вскидывающие барку, росли и горы, тянущиеся вдоль всего берега. Барка шла мимо большого острова; на пологом берегу его виднелся лес, а на просеке, спускающейся к самому морю, стоял большой дом.
