Он протянул руку, и начальник станции подсадил Абигейл.
Прежде, чем она успела усесться удобно, кучер взмахнул кнутом. Лошади тронули. У Абигейл перехватило дыхание, она схватилась за поручень и вся отдалась во власть пространства и времени.
***
Натаниэль стал приходить к ней почти каждую ночь. Абигейл старалась освобождаться ко времени его прихода, однако это не всегда было возможно; когда она была занята, Натаниэль ждал ее, вначале смущаясь, потом со все более нараставшим чувством собственника. Он сидел в обитом парчой кресле в фойе и держал на коленях шляпу. Абигейл, спускаясь по лестнице, провожала клиента; она старалась не смотреть на Натаниэля, но его профиль всегда отражался в длинном наклонном зеркале.
Однажды, поздним вечером, Абигейл вдруг сказала (ей хотелось задержать Натаниэля):
— Пойдем погуляем.
Он взглянул на нее:
— Погуляем? Это то, чему ты меня еще не научила?
Его резкость удивила Абигейл. Встав с кровати, одеваясь, она улыбнулась ему:
— Это только для привилегированных клиентов…
— У меня нет денег на прогулку, — недовольно произнес Натаниэль.
Полуодетая, она прошла через всю комнату к нему, взяла за руки.
— Оставь это, Натаниэль. Просто я хочу погулять с тобой.
Это было вовсе не все, чего ей хотелось, но она не знала, как открыть Натаниэлю всю правду.
Ночь оказалась темная. Они осторожно шли по темным тротуарам, каблуки постукивали по доскам. В столь поздний час некого было встретить, потому Абигейл не чувствовала беспокойства. Она держала Натаниэля за руку.
— Кейт не понравится, что я опять гуляю вечером, — сказала она. — Кейт говорит, что такие прогулки небезопасны.
— Я защищу тебя, — не задумываясь, ответил он, и Абигейл благодарно сжала руку Натаниэля.
— Еще Кейт говорит, что неприлично молодой женщине гулять вечером одной…
— Неприлично? — Смех Натаниэля прозвучал слишком громко. Эхо отразило и умножило его в безмолвной тишине города. Натаниэль отнял свою руку; в какой-то отчаянный момент Абигейл подумала, что он вообще собирается бросить ее беззащитную среди ночи. Но он только поправил свою шляпу, а затем сунул руки в карманы.
— Что изменится, если ты начнешь соблюдать приличия? Ты ведь только шлюха!
— Шлюха это только часть того, что я есть на самом деле, — попыталась Абигейл объяснить ему. Но ничего не получилось, Натаниэль стоял на своем:
— Шлюха и есть шлюха. Она не может быть чем-то другим.
Лунный свет лег на его лицо, делая его пустым и безразличным.
