Глава девятая. БРАХМАЧАРЬЯ
Вечер Лерки был похож на ад.
Стоило Вадику попрощаться и свернуть за угол, как Николай Геннадьевич начал допрос: что, как, где, почему, откуда, как долго, зачем. Ряд бесконечных вопросов обрушился на омегу словно водопад.
Лерка откровенничать с отцом смущался, но ещё печальнее было то, что на большинство вопросов он действительно не знал, что ответить.
О Гере он знал совсем немного. Ему хватило минуты, чтобы выложить всё что ему известно об альфе, а дальше пришлось слушать возмущения отца по поводу попустительского отношения молодежи к собственному будущему. Когда Николай Геннадьевич стал говорить, что у кого-то на уме одни поцелуи, Лерка взмолился о пощаде и отец сдался.
Как оказалось чуть позже, ослабление осады было временным. Лерка предчувствовал беду, когда, залетая в собственную комнату и захлопывая следом дверь, услышал возбуждённый голос отца: «дорогой, у меня важные новости…»
Лерка жутко волновался, как воспримет всё папа, и потому скорее уселся за комп и раскрыл несколько файлов с домашкой. Он ничего не собирался делать кроме как симулировать активную занятость в пятницу вечером, надеясь, что так удастся избежать повторного допроса с ещё большим пристрастием.
Нервы сдавали и Лерка открыл ВК, чтобы врубить любимую музыку. Терзание ушей полной мощностью наушников слегка облегчило положение. Так он хотя бы был уверен, что не сможет расслышать, что происходит за стеной.
Справа внизу, как всегда, с недавних пор, светилось свёрнутое окно Геры. Альфы не было в сети, должно быть, ещё не вернулся домой.
Что Гера должен был подумать о нём, когда сначала Лерка послал его, а потом позвал встретиться?
Омега сложил руки на столе и уронил сверху голову, понимая, как же по-идиотски он поступил, и теперь именно поэтому выглядел в глазах альфы полным придурком.
Гера решил, что в отместку он тоже привёл на йогу взрослого партнёра!
Ужас! Подумать на его отца чёрт знает что!
И кто, спрашивается, был в этом виноват?
Снова Лерка.
Только Лерка.
Завтра Лерка просто обязан загладить свою вину и помириться.
— Тук-тук, — но Лерка не услышал, как папа пробирается к нему в укрытие и дёрнулся от испуга, когда чужая ладонь огладила по голове.
— Па! Напугал, — он стянул наушники, насторожено глядя в лицо родителя и стараясь распознать, как тот воспринял «преприятнейшее известие».
— Извини. Я стучал, — откликнулся Александр Фёдорович. — Иди, сюда на диван, буду тебя поздравлять.
