Омега ощущал себя легким парусником, ютившимся в гавани, навсегда брошенным капитаном и тихо загнивающим среди вязкой болотного цвета водоросли. Его пока еще белые паруса трепал ветер, а снасть давно исклевали чайки, выискивавшие мелких паразитов и ракушки, но все напрасно — он никогда не был в море и уже не испытает радости полета поверх шумных свободных волн.
И вот на горизонте появился тот, кто был готов вывести его в открытые воды, закрыв глаза на несовершенство одинокого суденышка совершенно не подходящего для дальнего путешествия. Но стоило ли надеяться, что капитан не изменит решения… не пожалеет о выборе… не променяет его на более достойный корабль? Этого омега не знал.
И оттого чувства неуверенности и нерешительности подчинили упрямый характер почти полностью, вселяя смутную надежду, что если омега подчинится, то его альфа не оттолкнет и не исчезнет с его горизонта словно далекий призрак отчаянной мечты.
Но как же больно оставаться в подвешенном состоянии, сомневаясь в каждом поступке и выборе, боясь сказать лишнее слово или не оправдать возложенных надежд…
Тяжело выдохнув, омега присел на край кровати.
Да, Родион проведет с ним каникулы. Но на семейный праздник его не ждали. И на день рождения не пригласили. И от этого сердце разрывалось на части. Может, он поторопился, говоря родителям о серьезности их отношений?
Несмотря на то, что они пара, Родион вполне мог оставить омегу на расстоянии, не подпуская ближе, чем ему самому было необходимо… ведь так?
Голова разболелась. Марк упал на кровать и свернувшись калачиком, уснул.
* * *
Следующий день прошел на автопилоте — школа, репетиторы, комната альфы.
Пройдя внутрь, омега замер на пороге, окидывая взглядом обстановку спальни. Сегодня здесь было слишком холодно и пусто, совсем не хотелось оставаться здесь на ночь.
Бороться с самим собой Марк не видел никакого смысла и, развернувшись, вышел вон. Примостившись на небольшом декоративном диванчике в холле, он позвонил Павлу и попросил отвезти его домой.
Праздничного настроения не было.
Пока он ехал по знакомому с детства адресу, пошел снег. Белые пушистые хлопья вились за окном, прилипая к теплому стеклу. Омега любил снег. Ему казалось, что белоснежная зима наполнена сказкой, и потому, укутывая серый и промозглый город белой шубой, она словно превращала его в чудесную иллюзию волшебного королевства, меняя очертания и цвета.
Это было красиво, но сейчас Марк не ощущал привычного возбуждения и радости. Все, чем с ним делилась зима, это холод, пустой, безжизненный. Безразличный.
