Каждый омега мечтает быть желанным, ценным, незаменимым для своей половины. И в какой-то мере его альфа тоже нуждается в нем, только совсем не так, как того требовала природа.
А Родион и вовсе, казалось, являл собой нарушение любых законов здравого мира. Он сам решал, что ему нужно, и получал это любой ценой, плюя на любые нормы морали.
— Ой, простите, — кто-то задел плечо Марка, но незначительный ушиб и толчок не шли ни в какое сравнение с тем, что полыхало в душе, хоть и заставило омегу оторвать взгляд от пола и провести бесцельным блуждающим взором вокруг.
Легкое ощущение прохлады все же коснулось нервных окончаний, позволяя осознать окружающий мир.
Они вышли на широкую крышу, уставленную легкой мебелью в светлых тонах, разделенную редкими стеклянными переходами, увитыми развесистыми растениями, такими же темными, как и ночь, тонувшая в звездах.
Искусственное освещение лишь немного подчеркивало окружающие предметы, позволяя гостям беспрепятственно перемещаться среди импровизированного открытого сада.
Родион стоял впереди, беседуя с кем-то. Мягкая снисходительная улыбка, безразличный взгляд… словно и не было того отвратительно-мерзкого разговора несколько минут назад. Будто он и вовсе не мог произнести тех ужасных фраз, выедающих сердце кислотой у маленького, крошечного омеги, застывшего невидимой статуей у колонны, дополняя безупречную обстановку вечера.
Нет.
«Нет. Лучше я умру. Лучше буду жалеть всю жизнь. Но с ним я не останусь», — принял решение измученный трансформер, тяжело выдохнув и смирившись со своей судьбой.
Мечтать иногда так опасно. Разочарование режет зазубринами напрасных надежд гораздо больнее, чем суровая прямая сталь правды.
Разве он не знал этого?
Разве не поклялся принять свою судьбу такой, какая она есть?
Марк уверенно сделал два шага, намереваясь сообщить альфе о своем решении. Ни одной лишней секунды он больше не пробудет на чужом празднике жизни! С него довольно!
В этот момент, как нельзя кстати, Родион остался один, покинутый очередным гостем, желавшим засвидетельствовать свое почтение наследнику семьи Сокольниковых.
Альфа взглянул на свой опустевший стакан, обвел взглядом немногочисленную толпу желавших, как и он, немного проветриться. Заметил официанта с подносом неподалеку и сделал знак, тот незамедлительно поспешил к альфе.
«Какой огромный», — на задворках сознания промелькнуло замечание по поводу внушительного роста человека в кипенно-белой рубашке.
