Что можно взять с мелкого худого подростка?
Про таких говорят — ни рожи, ни кожи.
Марк снова вспомнил холодный равнодушный взгляд альфы, от одного вида которого все внутри сжималось в тугой ком.
Сейчас, лежа на кровати в маленькой комнатке, можно было позволить себе откровенность признания.
От вида Родиона у Марка подгибались ноги, поэтому нет ничего неожиданного в том простом факте, что именно при виде его он совершил половину жутких неуклюжестей, становясь объектом насмешек для остальных.
То, что он испытывал, видя этого человека, было сравнимо с тем, что ты стоишь посреди поля, а в нескольких шагах перед тобой тугой смертельной змеей извивается черный ураган. И ты как завороженный, не можешь отвести глаз, боясь сделать шаг прочь и в то же время желая раствориться в нем.
Живя в постоянном страхе и ожидании беды, омега слишком привык бояться и, осознав это однажды, понял, что судьба посмеялась над ним снова, подарив в пару совершенного альфу, уже нашедшего свою половину.
От одного взгляда на которого бросало в нервную дрожь.
Разве не поэтому его сердце замирало каждый раз, когда он видел Родиона с Арсением?
И пусть его странная любовь была скорее похожа на одержимость кролика питоном, который брезгует худыми безвкусными тушками, но все же Марк не ошибся, и как ни странно, даже не удивился. Он так привык к бесконечному потоку несчастий, что принял еще одно со смиренной покорностью, научившись отворачиваться от желаемого, когда оно проплывало прямо под носом.
Что толку? Только больше неприятностей и насмешек.
Омежка почти гордился собой, находя силы раз за разом противиться жгучему желанию оказаться ближе, вдохнуть невероятный аромат. Но когда он увидел ту красную машину, грозящую отнять величайшую ценность у мира — пусть и не у него самого, ведь Родион не принадлежал и никогда не будет принадлежать ему — он действовал на уровне инстинктов, не сумев преодолеть стройный поток мыслей, разом вспыхнувших у него в голове.
А потом он тоже так и не смог пожалеть о содеянном, даже понимая, что остаток дней проведет в неволе, в нечеловеческих условиях.
И все же почему Родион соврал ради него? Объяснения не было.
Все, что приходило на ум — чувство благодарности за спасенную жизнь. С другой стороны, холодный равнодушный вид никак не вязался с простыми человеческими эмоциями. Отчего-то ему казалось, что не это двигало поступками Родиона. Но тогда что?
Так и не придя к толковому объяснению, Марк решил остановиться на том, что альфа расплатился с ним за собственную шкуру, прикрыв правдоподобной ложью.
