Отчасти поэтому я чаще встречался с Ларитой — тот дурацкий случай с перевернутой мебелью никак не шел из головы, заставляя искоса поглядывать на Тагира.
Решив, что с созерцанием чужой неприглядности надо заканчивать, я торопился набрать номер кошечки, зная, что искусная обольстительница прекрасно избавит меня от необъяснимого наваждения в считанные часы. Жаль, что эффект был недолгим, и я снова тянулся за телефоном.
Мы с Ларитой встречались вне дома, отдыхали в приятных отелях, забавляясь беззаботной игрой и наслаждаясь дикой страстью.
Последний звонок исходил от нее. Она просилась придти ко мне домой, сказав, что ей нужно со мной серьезно поговорить. Причин отказывать не было — Ларита прекрасно ублажала меня всеми известными способами, и я согласился.
В тот вечер мы увлеклись, так и не вспомнив о разговоре, а наутро я узнал, что скоро стану семейным котом…
Должно быть, плохо контролируя себя спросонья, я не удержал собственных желаний, лизнув Тага с откровенным намеком вдавить того в матрац и впиться зубами в загривок, прокусить нежную кожу и ощутить запах крови. Чего я не ожидал, так это вдохновенного ответа котенка, незамедлительно отозвавшегося на мой порыв, закрывая глаза на то, что я проявил к нему жестокость несколькими часами ранее.
Таг не только не оттолкнул меня после ласки, он сам потянулся ко мне своим маленьким язычком, вылизывая мою морду и выказывая тем самым взаимный интерес, выходящий за рамки установленных между нами отношений.
Я же замер, не зная как реагировать, и позволяя котенку продолжить несмелые ласки, отдающие отчаянными попытками завладеть моим интересом.
Понимание озарило в ту же секунду!
Должно быть, он испытывает ко мне более глубокую симпатию, чем пытался показать, оттого и накинулся на Лариту со своими нелепыми обвинениями.
Он всего лишь приревновал меня к кошке!
Подслушав оглушительную новость о моем скором отцовстве, котенок просто не совладал с эмоциями… возможно, я ему действительно симпатичен. Впрочем, ничего удивительного — отсутствием внимания со стороны котов я никогда не страдал. Но, признаться, был изрядно удивлен безупречным поведением ушастого, не выдавшего своего интереса ни единым словом, ни единым жестом. Удивительная сдержанность, при условии, что я не ошибся в своих догадках о сокровенных чувствах малыша.
Поразмыслив об этом, я все же сделал вывод, что не заблуждаюсь.
Если все обстояло именно так, то, пожалуй, я переборщил с суровостью наказания. Он вряд ли хотел сознательно обидеть или оболгать кого-нибудь, просто ребенок не знал, что делать со своими подавленными симпатиями, и все вылилось в самой неприглядной форме.
