Мой юный собеседник на секунду опешил, и яркий румянец выступил на голых, лишенных шерсти щеках розовыми пятнами. Редкое зрелище, — отметил я про себя.
Все коты покрыты шерстью, и можно лишь догадываться, какой эффект произвели твои слова на того или иного представителя кланов. Хвост и уши, конечно, были прекрасными демонстраторами настроения, однако многим все же удавалось хотя бы частично скрывать свои чувства, подчинив природные порывы прижать уши или задрать хвост. Сфинкс же порадовал меня откровенной реакцией, которую я, наверное, впервые лицезрел вживую. Румянец — забавно.
— Вы хороший, — осторожно ответил он, глядя на меня из-под длинных редких ресниц. — Вы помогли мне однажды, а теперь берете в свой клан. Только я еще очень маленький для взрослых отношений и не хочу издевательств, как здесь, — он в ужасе захлопнул рот, понимая, что сказал лишнего. Видимо, сосредоточившись на мне, он случайно выдал тайну, не предназначенную для ушей посторонних. Должен признать, она мне очень не понравилась.
— И часто над тобой здесь таким образом, — подчеркнул я слово, слыша раздраженные интонации в собственном голосе, — издеваются?
— Нет-нет, что вы, — темно-зеленые глаза забегали. — Надо мной не издеваются в этом смысле.
— Тогда что? — потребовал я ответа, видя, как сфинкс окончательно смутился и уронил взгляд в пол. Кажется, его немного трясло.
Я чуть сдавил его плечо.
— Говори, Тагир.
— Н-не могу. — Слезы дрогнули в голосе.
Котенок сам себя загнал в угол. Говорить он, по всей видимости, не мог, но и мне не ответить не представлялось возможным. Скоро я приведу его в свой дом, и я должен знать, что за «приданое» тащит за собой безродный, чтобы в дальнейшем мне это не аукнулось.
— Таг-гир-р-р.
— Если я скажу, многие пострадают. И маленькие, — он прижал уши к голове.
Я поднял лицо котенка, ухватив того за подбородок. Огромные, словно блюдца, глаза наполнились влагой.
— С сегодняшнего дня я становлюсь твоим Старшим не только по положению в обществе, но и в клане, в который ты вступаешь. Ты должен безоговорочно доверять мне, потому что теперь я несу за тебя ответственность, и моя задача оберегать и заботиться о тебе. — Я сделал паузу, давая малышу понять весь смысл слов.
Я не лукавил, мой клан — моя крепость.
Основывая свой клан, я не только вырвался из-под опеки отца, но и навсегда разорвал отношения с привычным укладом Бадари. Многое из того, что происходило в нашей огромной семье, приходилось мне не по душе, но каждый раз, когда я пытался воспротивиться обычаям, отец жестко ставил меня на место.
