Да, это было бы здорово. Получить гражданский паспорт вместо сиротского удостоверения — заветная мечта всех приютских, ради которой можно пойти на все. Вот только прежде чем получить заветный трофей, подруге придется пережить несколько неприятных дней. Помнит ли она об этом?
— А эти? — вырвалось у меня.
— А что эти? Перетерплю как-нибудь. Мне даже любопытно, встанет ли у кого-нибудь из них на меня? — Вера вдруг развеселилась. — Представь только, я вся из себя такая готовая, скалюсь призывно, а у Мердока не встает!
Мы одновременно рассмеялись.
— Та-а-ак, — раздалось вдруг сбоку. Грас, змей подколодный, как же мы его не услышали. — Веселитесь, голубчики? А кто это вам разрешил на подоконнике сидеть? Забыли, как стульями пользоваться? Ну ничего, сейчас вспомните. Вера, к директору немедленно, а ты, Таги-и-ирчик, — протянул он издевательски, — идешь на первый этаж мыть коридор и туалеты, заодно попрактикуешься. А ну быстро, оба!
Ночью я долго не мог уснуть. Руки дрожали после физической нагрузки, спину ломило. Интересно, как там Вера? Мусалкаф, пусть для подруги все кончится хорошо! Пусть она только выдержит.
Интересно, а я смогу так, как Вера, улыбаться врагам? Хватит ли у меня сил выдержать насилие? И главное, ради чего?
И я вдруг понял, что заявку подавать не буду. Пусть даже Божественная рассердится на меня, пусть бенгал посчитает трусом, не способным держать слово, но должно быть какое-то другое решение. Должен быть выход. И я его найду.
* * *
«Два.»
* * *
Ракеш.
День выдался на редкость хлопотный. До обеда я проторчал в налоговой, разбираясь с почему-то не прошедшими платежами, потом два часа ругался с логистом, перепутавшим номенклатуру, потом переоформлял заказ, потом… В общем, когда в восемь вечера позвонил Джош Мердок, напомнив в очередной раз о завтрашнем мероприятии, мне откровенно хотелось кого-нибудь убить.
Директор приюта мне не понравился еще при первой встрече. Было в нем что-то такое, какая-то червоточинка… Ну да ладно, не моя печаль. Главное сейчас — выяснить, почему крысеныш заявку не подтвердил.
Котенок стоял перед нами тяжело дыша, взъерошенный, в забрызганной одежде — похоже, занимался уборкой. Директор презрительно кривил губы.
— Ну конечно, Тагир, даже в такой день не можешь выглядеть прилично. Хоть бы Старшего постыдился.
Малец глянул в мою сторону, по его губам скользнула улыбка — явно узнал, и тут же покорно опустил голову, выдавив:
— Прошу прощения, господин Старший. Я провинился и заслуживаю наказания.
