От Лето не укрылось, как оглядывался по сторонам Хюрем. Должно быть, никогда прежде не видел он такое обилие белого и розового мрамора. Редкую породу, увитую жилами красно-жёлтой руды, доставили сюда неизвестные мастера шахт Зергецких островов многие и многие столетия назад. Природные бедствия были милостивы к Барабату, и потому анака сохранилась в своём первозданном виде.
Впустив омегу в собственные покои, Лето понадеялся, что Хюрему здесь придётся по душе. Как и везде, окна тянулись под самой крышей, впуская необходимое количество света, чтобы можно было прекрасно видеть вокруг, не жертвуя при этом безопасностью. Просторная кровать у дальней стены, где с удобством расположились бы трое, а то и четверо, тяжёлая мебель, состоявшая из стола, стульев и пары сундуков у подножья кровати и у входа, как часто располагали утварь на случай, если требовалось срочно привалить дверь, открывавшуюся вовнутрь.
Здесь было намного удобней, чем в казармах, и приличней, нежели в выделенной омеге комнате. Чище и теплее. Пусть погода пока и радовала жителей Барабата, даря погожие дни осени, не за горами холода, и тогда Хюрем непременно оценит не только надёжность толстых стен, но и тепло…
Лето перестал мечтать, видя, как омега, пройдя к ложу, сел и принялся стягивать с себя тунику. Отбросил её в сторону, обнажая торс с тонкими отчётливо проступавшими рёбрами узкой грудной клетки и тёмными сосками. Перехватил шнурок, поддерживающий штаны, завозившись с узлом.
В горле у Лето тут же пересохло.
— Что ты делаешь? — спросил он не своим голосом.
Хюрем поднял взгляд. На лице его было выражение, никак не вязавшееся с тем, чем он был занят. Ведь омега, кажется, хотел Лето в том самом смысле, о котором и сам альфа успел пофантазировать не раз, поэтому и раздевался.
— То, зачем ты меня сюда привёл, — без обиняков отозвался Хюрем. — Ведь это и есть твое де-ело, — с холодным презрением протянул он последнее слово.
Лето остолбенел и не сразу нашёлся, что ответить:
— Ты всё не так понял. Я просто хотел показать тебе, где с этих пор ты станешь жить.
— А-а, — протянул Хюрем, ещё раз обведя глазами комнату. — То есть ты трахнешь меня ночью?
Грубые слова прозвучали пощёчиной.
— Я… я не стану делать ничего такого, чего бы ты не захотел, — ответил Лето раньше, чем подумал, что именно имел в виду и куда может завести такой разговор.
Хюрем смотрел на него не моргая некоторое время.
— Хорошо. Тогда я не хочу быть твоим подручным и жить здесь.
