Хюрем точно знал, что происходило в Эльголе. Либо он действительно был там и сражался, как говорил, либо узнал всё в мельчайших подробностях, складывая свой во всех отношениях убедительный рассказ.
Что ж, Карафа, в отличие от Герлеса, не собирался недооценивать противника и потому не удивился тому, как гладко поёт Хюрем — не придерёшься. Получается, что причина у омеги была, было и прошлое, и, конечно, одно подкрепляло другое.
— Почему ты не признал в Лето пару? — спросил в лоб Карафа, вцепившись взглядом в лицо напротив.
— Он что, всем эту байку разнёс? — ответил омега, и голос его, хоть и по-прежнему спокойный, выдал лёгкие ноты напряжения.
Карафа не упустил продолжительную паузу, отметившую миг удивления, и сбившуюся на несколько мгновений манеру Хюрема отзываться на любые вопросы с привычным безразличием. Эту манеру он успел немного изучить, заводя разговор с омегой каждый день, спрашивая как о пустяках, так и серьёзных делах. Эта ежедневная обязанность требовалась Карафе только для того, чтобы лучше узнать Хюрема, проникнуть в его мысли и понять, что из скрытого внутри проскальзывает на поверхность, пуская едва заметные круги волнения.
— Знаю только я, — быстро ответил Карафа и продолжил свою атаку: — Значит, он не твой альфа?
— Нет, — с холодным презрением ответил Хюрем, уже без промедления. — Мальчишка серьёзно ошибся. Пусть побережёт свою гордость и перестанет нести чушь.
Хюрем имел в виду, что ошибочно признать пару означало опозориться прилюдно. И омега явно был не рад тому, что Лето поделился этим со старшим субедаром, как если бы был уверен, что альфа этого не сделает, осторожничая и не спеша осрамиться в глазах других. И на это — Карафа вдруг понял — можно было рассчитывать, ведь раджаны, тем более высшие, кичились понятиями чести, гордости и достоинства. На это ли рассчитывал Хюрем? Но зачем ему было это нужно? Если только, если только…
— С завтрашнего дня ты станешь подручным Лето.
— Подручным? — переспросил Хюрем, явно не ожидав таких новостей. — Меня что, назначили нянькой одного из ваших сопляков?
— Тебя назначили подручным, — давя зародыш готового вспыхнуть гнева, произнёс старший субедар. — И не сопляка, а наследника верховного жреца, Лето Лиадро Кюшем Нитэо Аум.
Взгляд Хюрема застыл, как если бы раньше был оживлён. Карафа не мог поручиться — в комнату уже проникли тени, но ему показалось что зрачки омеги, эти мелкие чёрные точки, подёрнулись в тёмной радужке, словно слова Карафы не остались без внимания и даже получили отклик, беспощадно и молниеносно подавленный омегой.
