Далат обернулся как раз вовремя, чтобы отбросить напавшего омежку в сторону. Он просто блокировал его короткие мечи непробиваемой сталью клинков, а затем толкнул назад, заставив снова забиться в угол.
Но запах, исходивший от него, все никак не оставлял голову, хотя Далату было уже легче себя контролировать, наверное сказывалась близость, продлившаяся какое-то время.
— Кто такой? — рявкнул генерал голосом, от которого кровь стыла в жилах.
Глаза парня метались по сторонам, он судорожно искал пути к отступлению, но тупик лишал всякой надежды.
— Глухой?
Омега, обдал его ледяным взглядом, оскалил зубы не хуже поджавшего хвост кота.
— Может, еще чаю предложишь выпить? — процедил он.
Пожалуй, Далат удивился. Еще ни один омега… нет, ни один человек не смел нагрубить ему или не ответить… до сегодняшнего дня.
— Крыса не оценит тонкого аромата восточного напитка, — холодно парировал Далат, присматриваясь к парню ближе. — Так что опустим прелюдию. Имя? — громом прогремел генерал.
Парнишка невольно дернулся, а затем, поняв что у него нет шансов, спрятал страх куда подальше и ринулся в свой последний бой.
Далат отдал жалкой омежке должное. С такой скоростью он имел все шансы достать противника… более слабого противника. Но Далат, был не простым легионером и, полагаясь на сверх чувства, он ринулся на опережение и схватил парня за запястье. Омега отчаянно попытался дотянуться до его глаза вторым серпом, но Далат выбил тяжелым мечом оружие из рук парня, параллельно сжимая до боли пойманное запястье и вынуждая разжать хватку.
Светловолосый прикусил разбитую губу, не желая сдаваться, пока Далат отстранено наблюдал за бессмысленными потугами. Несмотря на тщетность усилий, Далат наслаждался волей парня, агонией, бившейся в сумасшедших глазах.
Но бой был неравным, и меч-серп наконец глухо ударился о песок.
— Имя? — тихо, почти интимно, повторил вопрос Далат.
Поджав губы, парень уставился в ненавистные серые с зеленью глаза. По лицу стекал пот, светлые волосы облепили лицо, измазанное в крови.
Омега плюнул из последних сил в рожу этого альфы! Со всей ненавистью, со всем презрением, на которое только был способен. Пусть он сейчас сдохнет, но не прогнется, как жалкая тварь!
Далат сунул один меч в ножны, одновременно сжимая другой рукой рукоять и запястье парня, и, вытерев лицо кожаной перчаткой, ударил наотмашь тыльной стороной ладони по лицу омеги, посмевшего унизить Генерала Священной Римской Империи!
