Ночь была жаркая, и погода за окном здесь была ни при чём. После того, как трахнулись ещё дважды, мы наконец отвалились на разные стороны кровати и забылись сном до самого утра.
Воскресенье началось поздно. Я проснулся первым, не собираясь на этот раз никуда исчезать, заказал завтрак, отметив, что Миша проснулся, стоило мне заговорить по телефону, но всё ещё продолжает лежать с прикрытыми глазами.
Принимая душ, я размышлял над тем, решит ли омега убраться до того, как я вернусь в комнату или останется. Он прекрасно слышал, что завтрак я заказывал на двоих.
Выбор оставался за ним.
Открыв дверь, я первым делом бросил взгляд на кровать. Миша перекатился на живот, распластавшись морской звездой посередине и, кажется, никуда не торопился. Простыня, сбитая ногами, пенилась где-то между краем кровати и полом, так что ничего не мешало рассматривать обнажённое тело, нисколько против этого не возражавшее.
Член ожидаемо стал наливаться и утро вдруг показалось добрее.
Приблизившись к омеге, я не торопился, застыв рядом и опустив руку на собственный член. Миша услышав, что я вернулся в комнату, с запозданием повернул голову, чтобы взглянуть на то, чем я был занят. Задержавшись взглядом на моём лице не долее пары секунд, он опустил глаза, с интересом наблюдая, как я надрачиваю, и по мере того, как взгляд с аппетитом скользил по чужому телу, возбуждение усиливалось.
На головке члена проступили первые капли, когда Миша заерзал бёдрами — видимо, лежать на животе становилось сложнее.
Я обошёл кровать, собираясь покрыть омегу сзади, но…
— Хочу сверху, — почти капризно заявил Миша, и я не сопротивлялся, когда он толкнул меня на постель и взобрался поверх паха.
Облизав тело омеги ещё одним долгим взглядом, я снова мысленно восхитился, до чего ладен и хорош был паршивец. Его запах, полный доказательств минувшей ночи, носил отчётливые следы моего присутствия, и это только подливало масло в огонь. Не удивлюсь, если Миша намеренно оттягивал визит в ванную — при уже известной мне любви к чистоплотности, чтобы поиграть со мной. Омега прекрасно знал о том, как реагируют альфы на подобные «метки».
Наши отношения только завязались и носили весьма специфический характер. Миша не принадлежал мне, но вот мой запах окутывает его коконом, словно говоря: я весь твой.
Уверенно направив рукой член в собственную промежность, Миша мягко соскользнул вниз, позволяя почувствовать как узко и бесстыже-влажно внутри него. Усиленно выдохнул, позволяя теням посчитать собственные рёбра. Мой взгляд остановился на нежно-розовых горошинах, выступавших на гладкой груди. Я облизнул пальцы и сжал сосок, следя за реакцией омеги.
