Новый пузырь раздувался всё больше, пока не достал до носа и смачно лопнул. Миша с аппетитом затянул резинку в рот, помогая себе языком. Его взгляд зацепился за моё лицо слишком крепко.
— Думаешь, я должен был что-то повредить? — с наигранным удивлением вспомнил он вдруг о моём вопросе. Подобие улыбки расползлось трещиной от уха до уха — оскалу позавидовал бы хищник.
«Не прокатило, Олег. Но ведь ты знал, что так будет.»
— Наверное, я должен был вывихнуть себе пальчик?
Он похлопал ресничками, напоминая дурачка. Поднял руку и с удивлением осмотрел свои пальцы. Взялся за мизинец, нажал. Треск, словно лопнула сухая ветка под подошвой, раздался в комнате и потух.
Лицо исказила гримаса, но до страдания и боли Мише было далеко — в глазах полыхнула ненависть. Он набросился на меня, в секунду оказываясь сверху.
— Тебе тоже не мешало бы сломать пару рёбер! Играть со мной вздумал? — шипел он, брызгая слюной и хватая за грудки. — Кто ты такой? Кто тебя послал?
Я перехватил запястья омеги, но Миша не собирался уступать так просто.
Между нами завязалась борьба. Сволочёныш не брезговал ничем — зарядил мне по яйцам, бил локтями куда придётся, укусил за шею.
«Блядь, Олег! Ты же знал, что не купится!»
Мне с трудом удалось опрокинуть его на спину и придавить собственным весом к койке.
Красный от ярости, со стиснутыми зубами, Миша таращил на меня глаза с треснувшими капиллярами — он скорее отгрызёт себе руку, чем позволит собой манипулировать.
— Меня никто не посылал и я не собираюсь тебя сдавать!
Мои слова вызвали новую вспышку гнева, омега извивался так отчаянно, что мы всё же повалились на пол, опрокинув койку. Иглы, торчавшие из моих рук, вырвало с мясом, брызнула кровь — пришлось крепче сжать зубы.
Не одному мне.
Зрачки расширились, стремительно захватывая голубые островки радужки. Он посмотрел на меня, напомнив голодного, готового отдать душу за кусок хлеба. Мгновение пулей промелькнуло мимо, и Миша ощерился похлеще взбешённого пса. Злость добавляла ему силы.
«Олежка, но ты ведь уже всё решил!»
Клыки выступили молниеносно; я рванул собственное запястье, кровь брызнула наружу. В следующее мгновенье я буквально вдавил разорванное запястье в его рот.
Миша вытаращился на меня в смятении.
«Давай же!»
Озлобленный, он перехватил мою руку и со злостью впился обломками клыков в рану, хищно затягивая горячую кровь.
Я наблюдал, как он буквально проваливается в экстаз, размышляя над тем, что успел узнать о Мише.
