— Вроде вон он! — завопил кто-то.
Время вышло. Я сжал рукоять. Вот и все…
Мою руку, сжимающую нож, обхватила другая, холодная. У меня от неожиданности волосы встали дыбом.
— Тихо, — шепнул голос сзади и каким-то образом незнакомец отнял нож. Я даже не понял, как это произошло. Я хотел дернуться, отпрянуть и повернуться, чтобы увидеть, кто сумел подобраться ко мне со спины так, что я даже не почувствовал. Но знакомый холод руки накрыл мой рот, затыкая, а другая рука перехватила меня за пояс, параллельно прижимая руки к телу, и спиной я почувствовал чье-то ровное, едва уловимое дыхание. От страха я не мог вдохнуть, меня парализовало, когда перед моим взором, из темноты вынырнула толпа и уставилась прямо на меня.
— Где он?
— Мне, кажется, я его видел, — какой-то здоровяк нервно озирался.
— Ему некуда было деться, ты уверен, что он побежал сюда?!
— Кажется, да, — неуверенно откликнулся сбитый с толку громила.
«Эй, что за хрень! — думал я, — вы что, не видите, я же перед вами!»
— Так «кажется» или ты его видел? — толпа устала всматриваться в пустой тупик и все больше злобно поглядывала на мужика, который привел их сюда.
Тот молчал и лишь дернул плечами.
— Ладно, разделимся и прочешем квартал, — скомандовал беззубый приятель Трэна. Банда кинулась обратно, больше не оборачиваясь.
Я стоял в немом шоке, все еще не веря в происходящее и в то, что остался жив. «Черт! Меня же схватили! — опомнился я от внезапного счастья, — и этот кто-то все так же крепко держит меня, не давая двинуться.»
Я напрягся и что есть мочи наступил чуть назад и вбок, рассчитывая, что напавший стоит, расставив ноги на ширине плеч — так бы встал я, если бы хотел удержать кого-то.
— Блядь! — послышался позади тихий мат, и хватка мгновенно ослабла. Я рванул и что есть мочи понесся вперед, прочь, не оглядываясь — бегал я быстро, так что меня вряд ли удастся догнать.
Почти в тоже мгновенье в шею впился ворот рубахи, меня резко дернуло назад, ноги вылетели вперед, и я тяжелым мешком рухнул на землю, больно ударившись копчиком. Мне на грудь опустилось что-то тяжелое, придавливая руки к земле. Человек в капюшоне, тот самый, из таверны!
Не могу разглядеть его лица из-за платка, а его глаза… немного светятся… как у животного, но не той инстинктивной дикостью, переполняющей примитивный разум, а холодом расчетливого ума и хитрости. Он немного сощурился, заглядывая в мои собственные глаза. По позвоночнику прошел мороз, будто от его решения зависело, буду я жить или умру. Я перестал дышать.
