Во главе был Трэн, это он отдавал приказы выжечь дома и «ни в чем себе не отказывать». А после, не дожидаясь исхода сражения между атаманом и остальной бандой, он угнал живых и здоровых на невольничий рынок, а меня оставил себе, как игрушку. Ему показалось забавным то, что я успел убить четверых на его глазах «чисто случайно!», перед тем как меня скрутили. Этот тупой урод решил, что я — что-то вроде талисмана, приносящего удачу, ведь не мог такой «мелкий отброс завалить его славных солдат», а значит, если таскать меня за собой — непременно повезет. Мразь!
Злость тихо тлела в моей груди, сжигая все вокруг и оставляя на долгую память клеймо долга, которое требовало крови. Их грязной, черной крови… Я ее получу, чего бы мне это ни стоило.
Тем временем мы подошли к железобетонному зданию с мелкими, выбитыми стеклами. Рядом не было ничего похожего на жилые помещения. Мы вошли внутрь через приоткрытую створку ржавых ворот. Внутри было пусто: массивные колонны в виде шпал упирались в крышу, повсюду валялся мелкий скарб и какие-то железяки. Мы пересекли пространство по диагонали и уперлись в маленькую спиралевидную лесенку, которую нельзя было заметить на расстоянии.
Взобравшись на самый верх, Локи навалился на дверь, и та со скрипом отвалилась крышкой в сторону. Хозяин вошел первым, я за ним.
Я нашел себя в небольшой широкой комнате с невысокими потолками. По левую сторону было большое, разделенное рамами окно. Удивительно, но все стекла были целыми и чистыми, иначе лунный свет не выдавал бы пространство со всеми деталями. Напротив окна, у стены стояло обветшалое низкое кресло с продавленным сиденьем, рядом — самодельный столик из книг, накрытый плоской деревяшкой наподобие столешницы. Между окном и креслом у другой стены стояла большая кровать, придвинутая к стене вместо изголовья.
— Я не зажигаю свет, — бросил Локи, не оборачиваясь, и стянул плащ.
Мне не показалось: он действительно был ростом с меня и такой же комплекции, скорее всего мы были ровесниками. Луна отсвечивала от смоли его черных волос, собранных в короткий хвост на затылке. Налив стакан воды из жестяного термоса со столика, он повернулся к окну, сжимая стекляшку. Контраст бледной кожи с темными волосами делал его другим. Ни на кого не похожим. Отросшая челка спадала на лицо, цепляясь за густую оправу ресниц. Он засунул руку в карман и, слегка сутулясь, опустил плечи.
— Долго будешь пялиться? — привел меня в себя его усталый голос.
