– Знаю, знаю Купоросова. И сильно он её бил? – спрашивает соломенная шляпа. – Вот скотина-то!
– Где сильно! раз пяток заушил, да и все. Даже и крови не вышиб, – отвечает мясник.
– Ах, бедная! Ведь она молодая женщина, хорошенькая.
– Бедная! А она зачем Бога забыла? Без вины, сударь, муж стегать не станет.
– Какое без вины! – взвизгивает горничная в туго-накрахмаленном ситцевом платье. – Муж на службу, а она в Строганов сад. С актером каким-то снюхалась. Три раза он её ловил и всё молчал, ну, а вчера, как привела она его к себе, ну, тут он и не стерпел.
Толки и пересуды идут всё сильнее и сильнее, и так как перебранка между мужем и женой продолжается на балконе, то некоторые любопытные зрители лезут уже в сад. Супруги замечают это, наконец, и начинают приходить, в себя.
– Ах, срам какой! Ну смотри на милость, что мы наделали! Мы зрелище вокруг себя собрали. Да уйди ты, скройся, уткни нос в подушку и плачь, плачь о своем позоре! – произносит муж. – Вы зачем лезете в чужой сад? Вам чего надо? – кричит он на вошедших в калитку посторонних зрителей и хватает какого-то официанта во фраке и белом жилете за шиворот.
– Ты, брат, не очень… Я, ведь, не жена. Я и сдачи дам, – замахивается тот на него.
– Вон отсюда! Или я сейчас пошлю за полицией, и вас свяжут, как воров!
– Смотри, самого чтоб не связали за драку. Ноне тоже рукам воли давать не велено, – ворчат зрители и удаляются из сада.
– Здравствуйте, Купоросов! Что у вас тут за происшествие? – окликает разъяренного мужа соломенная шляпа. – Представьте, мне вдруг разсказывают, что вы жену били.
Муж опешил и начинает запахивать халат.
– Нет, что вы! Как возможно! помилуйте.
– То-то. В наш век такия неистовства могут совершать только турки. Но зачем же у вас палка?
– А вот видите ли… Тут забежала к нам в сад собака, и как говорят, бешеная, ну, мы и вооружились: я колом, а жена чашкой с кипятком, чтобы её ошпарить.
– Да, уж и не говорите! Удивительно безпокойное здесь житье в Новой Деревне. То собака бешенная, то кто-нибудь ночью ворвется в ваш дом и спрашивает какую-то Марту или Берту. Шум, крик. Вчера, вон у меня соседа, статского советника, даже исколотили, конечно, по ошибке исколотили. Идет он по Первой линии, вдруг выскакивают лакеи из трактира, валят его с ног и начинают его тузить и приговаривать: «будешь вперед шары с биллиярда воровать, мерзавец!» Увидав свою ошибку, они извинились; но что толку в извинении, когда они успели поставить ему синяк под глазом, и в довершение всего, ссадили нос, так что он и очки надеть не может.
