Муж выбегает на балкон; она за ним.
– Послушай, не выводи меня из терпения! иначе сам забуду, что передо мной женщина! – кричит он, в свою очередь, и вырывает из земли кол. – Только смей! только смей плеснуть!
– Ах ты бесстыдник! бесстыдник! Рук-то марать о тебя не стоит. Сам-то ты чёрен, как голенище вот этого сапога, что ты нашел, оттого ты черно и про других думаешь. Ведь с тобой вместе по Первой линии прогуляться вечером нельзя. Бабёнки эти подлые так и лезут к тебе: то папироску закурить, то спичку требуют. Срам! Вчера вдруг одна называет тебя по имени и просит рубль на память.
– Важная вещь. Стоит придавать этому значение! Хмельная женщина услыхала, что ты меня называешь по имени, я повторяет за тобой то же самое. Наконец, я не дошеёл ещё до той наглости, чтобы у меня мужчины свои сапоги со шпорами оставляли! Тьфу! какая мерзость!
Жена взбешена.
– Ты опять! Еще одно слово, и эта чашка вместе с помоями полетит тебе в голову! – вопит она.
– А ну-ко, попробуй! – подбоченивается муж.
– И попробую! только пикни, только произнеси ещё оскорбление!
На крик у палисадника останавливаются проходящие. Кто-то с биллиардным кием в руке заглядывает через забор из соседней дачи, где помещается трактир, и кричит:
– Хорошенько её! Давни, как следовает, по-настоящему! Только колом ни Боже мой! синяки оставишь! Возьми её в подмикитки, да о землю! С бабой первое дело – вали её затылком кверху, а то глаза выцарапает.
У палисадника тоже идут толки.
– Нет, кабы он её прижал к стене-то этим колом, тогда тут её и взнуздывай как хочешь, – говорит мясник из соседской лавки, преспокойно убрав руки под замаранный в крови передник. – А теперь шабаш! У нас вон рядом сапожник живет, так тот как хватит жену сразу колодкой, ну и усмирит, а нет, сейчас она ухватом вооружится, и тогда аминь.
– Позвольте, зачем же и колодкой? По-нынешнему, это даже лишнее, коли есть более мягкие предметы, например, хлыст, ремень, – вмешивается в разговор остановившийся гребенщик. – Супругу эти самые вещи никогда при себе не мешает иметь. Или, за неимением, стащи с ног сапог и лупи её голенищей.
– Послушайте, что здесь смотрят? что за проишествие? – спрашивает отправляющийся в город дачник, в соломенной шляпе и портфелем в руках.
– Да вот, господин жену учит.
– Кака жена! откуда? Так подстега. С воздахтаршей живет.
– Нет-с, это подлинно жена ихняя, – поясняет булочник с корзиной за плечами. – Мы, ведь, тут всех знаем, потому булочники, и так как всё больше на книжку у нас забирают. Это господин Купоросов, чиновник он, а это их супруга настоящая.
