– Гм, я хотел сказать, было сразу ясно, что ты не понимаешь, насколько опасной может быть Аграба, – тут же поправился Аладдин, смущенно ероша ладонью волосы, и принялся осматриваться в поисках какой-нибудь доски, которую можно было бы положить между крышами, чтобы девушка могла по ней перейти.
Но прежде чем он успел придумать, стоит ли сменить тему или же продолжать обсуждать ту же самую, девушка сама подобрала шест и перепрыгнула с крыши на крышу, в мгновение ока оказавшись рядом. Причем сделала она это куда более изящно, чем он сам. Платье взметнулось вокруг ее ног, когда она легко приземлилась на выжженные солнцем доски подобно царице джиннов, ступающей на золотые пески пустыни.
– Я быстро учусь, – сказала она, усмехаясь чуть свысока в его растерянное лицо.
Аладдин в очередной раз лишился дара речи. Что же это за богачка такая, которая скачет по крышам, словно горная козочка, и в нужный момент готова притвориться сумасшедшей, валяясь в грязи? Которая никогда прежде не видела нищеты, но теперь, при встрече с ней, принялась размышлять, а не отвергать увиденное с негодованием? Которую не взволновало, что Аладдин вор, – до тех пор, пока он не попытался упрекнуть ее в том же?
Он был одиночкой, но отнюдь не отшельником, а потому знавал и других девушек. Среди них была Моргиана по кличке Тень, Абанбану, дочка портного, и еще Нефрет с необычными зелеными глазами, которая приходила из пустыни каждое новолуние, принося на продажу безделушки из далеких стран.
Ни одна из них не была похожа на девушку, которая сейчас была рядом с ним.
– Пойдем, – сказал он, подавая ей руку. Она приняла ее, и на этот раз это показалось ему совершенно естественным. – Нам сюда.
Девушка радостно улыбалась, пока он вел ее по ломким, полуистлевшим от времени доскам и шатким камням, истертым за долгие века бесчисленным множеством людских ног. Они пролезли в башню через окно в форме замочной скважины, которое некогда, вероятно, обрамляла яркая мозаика. Все, что здесь было мало-мальски ценного или хотя бы блестящего на вид, уже давным-давно растащили. Сейчас на обветшалых, разоренных верхних этажах башни не захотели бы жить даже крысы.
Хотя двум из них здесь как раз нравилось. Двум Уличным Крысам, если считать Абу.
– Береги голову, – предостерег Аладдин, следя, чтобы она пригнулась, проходя под огромной деревянной балкой, косо торчавшей поперек башни.
– Ты... ты правда здесь живешь?
В ее голосе вовсе не было отвращения. Она была... удивлена? Поражена?
