Высокое небо | страница 17



Оседлать чужие идеи не сложно, совсем даже просто. Куда труднее заявить о себе как о творце. Это изнурительный труд, который, не исключено, отнимет годы и годы жизни.

Чудаки эти молодые ребята — конструкторы. С пеной у рта спорят, доказывают несправедливость того, что в конструкторском бюро Микулина больше комнат. Послушать их, так еще, чего доброго, уверуешь, что в этих квадратных метрах все будущее. Решительно не тот подход, не о том голова болит.

Получается заколдованный круг. Если всю дорогу ехать на модификации, конструкторский коллектив не заявит о себе во весь голос. А пока не создашь чего-то значительного, будешь ехать на злополучной модификации. Вот где кроется суть. А они говорят: комнаты!

Если как следует нажать на Побережского, комнаты будут. Вдвое, впятеро больше, чем сейчас. Но что толку? Безрадостное племя модификаторов заполнит новое жилище и будет продолжать свое унылое дело. Но тот же Побережский не пойдет на конфликт с верхами. Ведь, в конце концов, получая задание правительства, он как бы поднимает завод на ступеньку выше. За директором — производство, а оно во всех случаях не пострадает.

Значит, рассчитывать не на кого. Только на собственные силы. На себя и на молодых конструкторов, которые, хотя и заблуждаются, но негодуют со всей искренностью.

Вывод был неутешительный, но вполне определенный. Это принесло облегчение. Не иметь оружия плохо, но знать, что ты его не будешь иметь, уже хорошо, по крайней мере, не станешь попусту надеяться.

Но что произошло, почему после директора не было ни одного посетителя? Обычно до полудня в этом кабинете перебывает не один десяток человек, а тут — словно забыли сюда дорогу.

В тесной комнатушке, пышно именовавшейся приемной, кутая плечи в пуховый платок, сидела секретарша. Перед ней лежала раскрытая книга. Увидев Аркадия Дмитриевича, женщина виновато встала.

— Сидите, сидите, пожалуйста, — Швецов повелительно указал ей на стул.

Не дожидаясь вопроса главного конструктора, она сказала, что, уходя, директор распорядился никого не впускать, потому что Аркадий Дмитриевич обдумывает вопрос государственной важности. А анкета, сказал он, понадобится только к утру.

Не от этих ли слов к Швецову вернулось отличное настроение?

4

В доме все спят.

Пятиэтажный колодец с асфальтовым дном покорно принимает мириады тихих снежинок. Что-то сказочное есть в их замедленном падении. Будто каждая снежинка опускается на невидимой ниточке, свободный конец которой где-то там, в небе.