И как только он вступил за ограду соснового бора, с ним стали происходить чудеса, не всегда понятные, но, безусловно, приятные и лестные для воображения.
— Добро пожаловать! — сказала ему молодая женщина в белоснежном халате еще при входе в дом и повела его в контору. — Вы отдыхать?
— Да, — робко ответил Павел.
— Вашу путевку.
Он достал из баула путевку, передал ее, при этом рука у него дрожала.
— Вот, — сказал он.
— Раздевайтесь, пожалуйста…
Законность путевки не вызывала никаких сомнений. Тогда Павел сразу почувствовал себя уверенней.
— Обедать скоро? — спросил он.
— Обед уже закончился. А вы проголодались? Я сейчас отведу вас в столовую, все сделаем, все устроим, не беспокойтесь.
— Я не беспокоюсь.
Женщину в белом халате не смутило, что Павел был одет неказисто; насколько он успел заметить, тут все отдыхающие одевались не ахти как рабочий народ, сплавщики, лесорубы.
В столовой, похожей на светлую больничную палату, Павла усадили за квадратный стол, рассчитанный на четырех человек, накрытый такой чистой белой скатертью, что он даже откинул один ее конец, чтобы не запачкать.
— Обед новенькому! — крикнула официантка на кухню.
— Что поздно? — спросил откуда-то грубый женский голос.
— Он не виноват. Новенький, говорю!
Из окон столовой, как из любых окон этого дома, видны массивные сосновые стволы с их зеленой иглистой кроной, а дальше, за соснами, — спуск к реке и сверкающая извилистая вода, в одном месте широкая, как озеро, в другом — как узкий ручеек, еле заметный под крутым берегом; еще дальше необычайные поемные луга, забитые древесиной, оставшейся от молевого сплава, теперь обсохшей и сложенной кое-где в штабеля, либо гниющей вразброс.
Павлу подали сразу три блюда: первое — кислые щи, второе — антрекот («Что?» — весело переспросил он, когда услышал название блюда. «Просто кусок мяса», — ответила девушка. «Кусок мяса — это и просто неплохо!» — сострил новичок) и на третье — клюквенный кисель.
— Рыбий жир будете пить? — спросила девушка.
— Как в больнице? — вопросом ответил Павел. — Я уже не грудной, можно пить и не рыбий жир.
Он съел все и не наелся, но добавки не попросил. «Успеется еще!» подумал.
— Что дальше?
— Идите опять в контору, откуда пришли. Вы еще не мылись?
— Нет.
— Ужин в восемь часов.
Из конторы та же сестра в белом халате, которая принимала Павла и отводила в столовую, сейчас провела его в комнату на втором этаже, сказала: «Вот ваша постель, ваша тумбочка!» Затем показала ему душ, сказала: «Мыться обязательно. А через два дня общая баня. Ужинать в восемь часов».
