— А вместо гончих эдакие вот Тишки?.. Сколько же времени продлятся ваши послевоенные годы? — мрачно спросил директор.
Прокофий Кузьмич помедлил с ответом; ответил только, когда они уже вышли из деревни в поле:
— Вам видней, Аристарх Николаевич. По-моему, пока не начнется новая война, все будут послевоенные годы. Разве не так?
Аристарх Николаевич нахмурился еще больше.
— Не умеете вы шутить, председатель! — сказал он и замолчал.
Тишка в поле не побежал — он шумел и наводил порядок только в самой деревне.
* * *
На полосах работало все льноводческое звено — шесть женщин и девушек и Шурка. Около Шурки, не разгибаясь, теребила лен Нюрка Молчунья. Заметив председателя колхоза и директора школы, она поспешно, стараясь не обнаружить себя, шмыгнула в сторону звеньевой Клаши.
Невытеребленного льна было еще так много, что, казалось, конца-края ему нет. А на убранных площадях стеной стояли зеленая трава, хвощ и колючки, похожие на кустарники, из-за чего Аристарх Николаевич подумал вначале, что весь лен не тронут.
Подойдя к работающим, он шутливо поздоровался: «Помогай бог!» — на что звеньевая Клавдия серьезно ответила: «Спасибо!» А Прокофий Кузьмич ничего не сказал, но, завидев Нюрку Молчунью, набросился на нее:
— Ты чего здесь околачиваешься? Жениха нашла?
Нюрка разогнулась, посмотрела на Шурку, на председателя и тихо ответила:
— Я-то?
— Ты-то.
— За травой пришла.
— За какой такой травой?
— А вот возьму косу да и выкошу весь мусор для коров. Меня теперь на коров поставили.
— Так коси!
— А я косу не взяла.
— Ну и топай за косой.
— А я помогаю лен рвать.
— Не будут коровы такие колючки есть, — сказал председатель.
— А я на подстилку.
— Ну и коси.
— Я-то бы выкосила, да вот… — Молчунья взглянула на Шурку и замялась.
— Что вот?
— Ничего, я так.
Тогда Прокофий Кузьмич взялся за Клашу:
— Не пропололи лен, а теперь мучаетесь!
— Мы пропалывали, — ответила Клаша, — только не весь. Снова наросло везде.
— Если бы пропалывали, лен был бы.
— Мы пропалывали, — повторила Клавдия.
Пока Прокофий Кузьмич нагонял страх на всех, директор натеребил снопик льна. На загорелых руках его появился зеленый налет, медная кожа будто окислилась.
Кинув снопик на полосу и потерев ладони о брюки, Аристарх Николаевич повернулся к Шурке.
— Ну, что у вас тут произошло, Александр?
Шурка тоже бросил на межу только что затянутый сноп и подошел к директору. Бросили работу и женщины.
— Что с механизаторами вышло? — пояснил свой вопрос Аристарх Николаевич.
