Сирота | страница 26
И вдруг директор спросил:
— Вы, случайно, не бригадир, товарищ Мамыкин? Не председатель колхоза?
Шурка сразу осел, застеснялся.
— Почему вы не учитесь, молодой человек? Как тебя звать?
— Александр.
— Так почему же ты, Александр, не учишься?
— Павлик учится.
— Павлик?
— Да.
— А ты что?
— А я уж буду на земле.
— Вот для земли-то и надо бы учиться.
— Нельзя мне, Аристарх Николаевич.
— Тэк! Не понимаю. А ну-ка, садись, Александр!
Шурка сел на стул под фикусом.
— Не понимаю, — повторил директор.
— У нас так ведется, Аристарх Николаевич: если всем учиться нельзя старший учится. И бабушка хочет, чтобы Павел выучился, скорее помощь придет.
— Значит, бабушка за Павла стоит?
— Да! И Прокофий Кузьмич, председатель наш, на него очень надеется. А я — чтобы земля не осиротела.
— Как ты сказал? — переспросил директор.
Шурка смущенно промолчал.
— Значит, чтобы земля не осиротела? Тэк-тэк! Хорошо сказал! — Директор подвинул к себе тетрадку и записал что-то на чистой линованой страничке, словно поставил Шурке отметку за хороший ответ. — А Прокофий Кузьмич ваш… что ж, Прокофий Кузьмич, он действительно все на кого-нибудь надеется. Не просчитается он с Павлом, не ошибется, как ты думаешь?
Шурка опять промолчал.
— Я хочу сказать, — пояснил директор, — будет ли ваш Павел потом работать в колхозе?
Что мог ответить на это Шурка? Разве Павел учится для того, чтобы работать в колхозе? Бабушка об этом думает совсем иначе. А как думает об этом сам он, и думал ли он об этом когда-нибудь и как следует?
— Прокофию Кузьмичу виднее, — сказал он невнятно. — Надо же кому-то и в люди выходить. Директор удивился.
— Вот это, батенька мой, что-то не то. По-моему, ты говоришь не свои слова. На тебя это не похоже. — И Аристарх Николаевич потянул усы книзу. Прокофий только и ждет, чтобы на пенсию выйти, а ты говоришь — ему виднее. Да что ему виднее? Все ли он видит, твой Прокофий Кузьмич? Видит ли он тебя, например?
И на это Шурка не мог ничего ответить.
Директор опять что-то записал в тетрадку и заговорил словно бы о чем-то другом, очень спокойно:
— Отец твой — я же его хорошо знал! — обязательно бы стал тебя учить. Тебя, а не Павла.
— Почему не Павла?
— Да вот так: тебя, а не Павла!
— Пускай уж лучше Павлик учится, — тихо сказал Шурка.
— Вот именно: если бы лучше! Не получается что-то у твоего Павлика, дорогой мой Александр. Не получается!
— Что не получается? Как?
— Да вот так, не получается.
Шурка заволновался, оперся руками о стол, словно раздумывая — встать ему и уйти сразу или остаться и слушать, что скажет директор еще.