Оли, недолго думая, поднялась и пошла к его креслу. Спокойно, Аленна, разъяснительные беседы проведем наедине, а пока улыбаемся.
Впрочем, пару минут спустя моя улыбка стала вполне искренней, хоть и несколько злорадной. Дядюшка, задав парочку ничего не значащих вопросов, поинтересовался татуировкой. Оли слегка замешкалась, запутавшись в завязках рукава, и ифитов родственничек отпустил какую-то язвительную ремарку по поводу наличия знака ученичества. Тем больше мне понравилась его вытянутая физиономия, когда татуировка обнаружилась там, где ей и полагалось быть. Дядюшка даже пальцем ее поскреб, подозревая аферу.
— Еще на зуб попробуй! — не выдержала я, поднимаясь. — Связь учитель-ученик в ауре не видно, да?
— Спокойно, Аленна, — Па придавил скандал в зародыше, одним многообещающим взглядом осадив брата. Мне хватило нетерпеливого движения бровей, чтобы резво плюхнуться на место. — Максиан, проводи нашу юную гостью, покажи ей парк…
— А Аленна? — бесцеремонно перебила приблуда.
— Все хорошо, Оли, — поспешно вмешалась я, глядя, как мелкая попятилась от Максы. Раньше бы ей быть такой осторожной! — Попрощайся с правителем, а я подойду позже.
— Ладно, — девчонка нахмурилась, соображая, и громким шепотом через весь зал спросила: — А который из них правитель? Этот вроде посерьезнее будет, но тот, — она ткнула пальцем в сторону дядюшки, — болтает много…
Я с трудом сдержала стон, но Па громко расхохотался:
— Запомни, Оли. Чем больше магик говорит, тем меньше решает.
— А, ну да… Пустая телега завсегда грохочет громче, — кивнула приблуда и, неуклюже поклонившись в сторону Па, пошла за Максой к двери.
Взглянув на перекошенную физиономию дорогого дядюшки, я громко закашлялась, пытаясь удержать неприличный хохот.
— Да что ты себе… — взвился родственничек, но снова вмешался Па.
— Брат, подожди меня в моем кабинете.
И сказал он это таким тоном, что я подавилась смехом, а взбешенный дядюшка без возражений вымелся из обеденного зала.
— Почему ты решила взять ученицу, Аленна? — спросил Па, едва мы остались вдвоем.
— Ты же видел, какой у нее потенциал, — буркнула я. — Надо было сделать вид, что ничего не происходит, и оставить ее в той деревушке?
— Нет. Так, конечно, не надо. Но возрождать ученичество в наше время…
— А чем наше время отличается от любого другого? — перебила я.
— Ничем, — быстро отозвался царственный родитель.
Так быстро, что я тут же пожалела о своей несдержанности: Па явно чуть не проболтался о чем-то важном, но теперь из него ничего не вытянешь. Ладно, потом из Максы вытрясу, что здесь происходит.
