Кинжальный огонь | страница 41
Сделав только одну длинную очередь, диверсанты бросили свой «машинган» и поспешили ретироваться.
Спецгруппа захвата заметила на фоне неба три силуэта согнувшихся фигур, отходивших за перевал. Началось преследование, и вскоре восьмерка смельчаков настигла бандитов. Один из них был убит наповал: он не хотел сдаваться и отстреливался из шмайссера. Двух других диверсантов привели к месту нападения и здесь же расстреляли.
Известие о трагическом событии на марше быстро облетело полк. Узнала об этой диверсии и восьмая рота. Но никогда не думал Галерин, не предполагал, что с Толькой что-то случится. С большой тревогой в душе услышал он о том, что в числе раненых оказался Анатолий Иваньков. Об этом сержанту сообщил рядовой Пасечный из первого батальона.
Галерин прибежал в тот момент, когда убитых бойцов грузили в машину, раненых обхаживали санитары и готовили для отправки в медсанбат.
Леша припал к носилкам, на которых лежал его боевой товарищ. Анатолий обрадовался, увидев земляка:
— Пришел! Как я рад! Я ждал тебя, Леша! Хорошо, позвали все же… Не выживу, Леша, ранение в живот… пуля разрезала, — шептал побелевшими губами Анатолий. — Поближе, Леша, слушай, что скажу… Стань на колено, клянись… Если останешься жив, Леша, прошу… найди отца, мать, сестренку Таню… Расскажи, друг Леша, как я тут… вот… погибаю на чужой земле… Дышать трудно… мне больно… Там возьми мои фотки, письма, маме скажи все… Мне… я… весь в крови, Леша…
Слезы слепили глаза, Галерин, не сдерживал себя, плакал:
— Клянусь, Толя, клянусь, дорогой друг… Как жаль…
Что делать…
— Леша, дай руку, друг… Я слышал, я верю тебе… Береги себя… Помни… Мне плохо… я… Ты тут, рядом…
— Толя, если останусь жив, клянусь, выполню твою просьбу. Может, еще удастся… Тебя в медсанбате спасут… Ты слышишь, Толя, я клянусь…
Неизвестно, слышал Анатолий Иваньков слова Лешки, или уже потерял сознание. Он молчал. Сержант Галерин держал руку на пульсе.
Он ощущал, как бьется Толькина жизнь, недолгая жизнь юного друга.
Подошли санитары и Анатолия вместе с другими ранеными погрузили в крытую машину, в кузове которой ярко горела аккумуляторная лампочка. Алексей последний раз взглянул на бледное лицо своего товарища. Санитарная машина тяжело фыркнула дымком и пошла в тыл. Галерин почувствовал, как осиротела его душа, как замерло сердце. Озноб пробежал по всему телу.
Уже светало. Батальон полка темной массой чернел на белой бетонной дороге. Из строя выбыли семеро, трое из них навсегда. Никто не узнает о дальнейшей судьбе раненых, пока не придут вести из медсанбата.
