Достал я карту, поставил «крест», где грохнулся, взял все нужное, закрыл козырьком кабину, сориентировался по компасу и зашагал. Стало совсем темно, плохо видно. Вытащил пистолет из кобуры, загнал патрон в патронник, сунул за пазуху. Боюсь сбиться с пути. А ночь темнее и темнее. Грязища на ноги налипает, брюки мокрые. Тревога на душе. Всю ночь плелся…
К четырем часам утра подошел к нашим. Часовой саперного батальона заарканил меня. Карнач[1] привел в штаб к дежурному. Разоружили, проверили документы. Звонили, выясняли — обычная суета. Дали машину, привезли в штаб. Генерал наш, начальник штаба армии, увидел меня, застопорил ход, оглядел с ног до головы, набросился с удивлением: «Ты это откуда, — говорит, — взялся? Что с тобой, лейтенант?» А я весь в грязи, на морде кровь запеклась, мокрый, жрать хочу, как волк… Вы бы посмотрели на меня! Генерал хмыкнул, покосился: «Пошли со мной!» Злючий такой. Он, наверное, сразу все понял без слов, заорал: «Где самолет, лейтенант? Что с машиной?» А я — ему: «Товарищ генерал…» Он перебил меня и еще громче: «Доложи, где машина?» — «Отсюда километров тридцать. Цела, только пропеллер погнут. За провода задел…» — «Знаешь, что ты наделал, лейтенант? Ты лишил нас связи с войсками! Именно сейчас, когда это невозможно… Мы остались без рук, без связи. Понимаешь ли ты это?.. Что скажет Командующий?.. Ах, да! Вчера был День авиации, отмечал, значит… Ну, лейтенант, это тебе даром не пройдет, мальчишка! Шкуру с тебя спустить мало! Я бы тебя выпорол по-отцовски! Зла не хватает!..» Долго еще орал, ругался… Чтоб мне провалиться, как тяжко было. Я понимал генерала — огромная ответственность за операцию! — и хорошо знал необходимость надежной связи штаба армии с войсками. Без обоюдной информации все расстроится, не будет согласованных действий, затруднятся управление войсками и планирование дальнейших боевых задач. Но что я мог сделать, ребята, поймите? Случилась авария в критический момент. Сам бы себя выпорол, если бы смог. Я не оправдывался, стал спокойно объяснять, мол, товарищ генерал, пропеллер надо заменить срочно, машина ведь цела. Но начштаба, видимо, меня уже не слушал, лишь спокойнее сказал: «Приведи себя в порядок, лейтенант! Через двадцать минут быть у меня!» Я быстро умылся, вымыл сапоги, заправился и прибежал к генералу, доложил. Тот глянул на меня, махнул рукой: «Пойдем к Командующему. Он должен все знать. Только коротко, лейтенант!»
