Иногда Фрэнк катал приятелей на отцовском красном «Крайслере». Больше ни одна семья в округе машины не имела. Ребята отправлялись «на пляж» (в курортную зону на восточном побережье), в «Ланик-Сиди» (Атлантик-Сити) чтобы «прошвырнуться» (прогуляться по променаду).
Среди биографов почему-то принято рисовать отрочество Фрэнка Синатры мрачными красками, писать о Фрэнке как об одиноком, печальном мальчике. Это не совсем так. Правда, в старших классах Фрэнку не нравилось, учился он плохо, занятия прогуливал. Говорят, его исключили уже на сорок восьмой день обучения. Сомнительная информация. Сам Фрэнк утверждал, что продержался чуть дольше; школьные архивы точной даты не дают. (По словам дочери Фрэнка, Нэнси, его исключили из школы в выпускном классе.) В любом случае Фрэнк в один прекрасный день школу покинул – и наотрез отказался возвращаться. Марти и Долли были безутешны, но Фрэнк – истинный сын своих родителей – уже всё решил насчет своей жизни.
– Отца в семисотый раз вызвали к директору, – шутил впоследствии Фрэнк. – Директор и говорит: «Вот вам диплом, и чтоб это ваше исчадие ада больше не переступало порог нашей школы!»
Один семестр Фрэнк с грехом пополам проторчал в бизнес-школе Дрейка, а потом надумал поступить в Технологический колледж Стивенса – старейшее профессионально-техническое училище в США, крайне удачно расположенное в Хобокене. Тогда Фрэнком уже владела жажда петь профессионально. Обнаружив в комнате сына фотографии Бинга Кросби, Долли с ужасом узнала, что мальчик намерен стать артистом, а не инженером.
– И думать забудь, – заявила Долли.
Фрэнк принялся возражать:
– Мама, а вдруг пение – как раз то занятие, которое мне дается лучше всего?
– Откуда ты, сукин сын, знаешь, что тебе дается, а что не дается? – вскипела Долли. – Это тебе знать не положено. Это знаю я – твоя мать! Работать пойдешь как миленький. И больше чтоб я ни про какое пение не слышала!
Марти тоже не поддержал сына. Он всю жизнь зарабатывал тяжелым трудом, чтобы закрепиться в земле обетованной – la terra promessa – и достичь американской мечты. В пожарной части Марти Синатра, конечно, состояния не сколотил, но в целом был доволен. Как истинному сицилийцу, ему достаточно было отведать хорошей жизни, а потом уж от этого знания плясать. У сицилийцев есть выражение: «Fari vagnari u puzzi» – «обмакнуть клюв»; так еще отец Марти говаривал. Что-что, а эту малость наша свободная страна им позволить могла.
