Нечеловеческий мир | страница 61

Джослин кивнул с некоторой печалью во взгляде.

- Энергия преобразовалась - ты прав, Макс. Изменилась, как из-за нашего эксперимента изменились и оборвались многие жизни. Махаффи...

НО МАХАФФИ уже не чувствовал ни боли, ни страха, лежа в двух метрах под землей. На могиле были цветы, и часть из них положил Питер.

Так много жизней... изменилось...

Толстая мексиканка, обыскивающая руины Вашингтона с бесстрастным лицом, трагедию которой выдавала лишь вечная печаль в глазах... Двое счастливых молодоженов в домике в Мэриленде, уже почти забывшие ужас последних месяцев... Женщина в Рено, горько рыдающая, глядя в зеркало на сморщенное лицо старухи... Телеведущий Джо Макгоун, получивший развод и собирающийся провести медовый месяц с известной актрисой...

Мир двигался дальше...

The Crystal Circe, (Astonishing, 1942 № 6), пер. Андрей Бурцев

СТРАТОПЛАН ИЗ КАИРА прилетал поздно ночью, и я задался вопросом, что лучше поможет скоротать время: кинохроника или пара стаканчиков? Начинались сумерки. За огромным изогнутым окном зала манхэттенского аэропорта я видел посадочную площадку с серебристым самолетом, катящимся по гудронированной дорожке, а за ним небоскребы Нью-Йорка.

А затем я увидел Арнсена.

Разумеется, это был Стив Арнсен. Без сомнения, он. Никто другой не мог бы похвастать такими широченными, как у Геракла, плечами. Десять лет назад мы вместе учились на Среднем Западе. Я вспомнил весельчака, повесу, красавчика Стива Арнсена, склонного попадать в неприятности, из которых его вытаскивал Дуглас О’Брайен, его сосед по комнате, таскавшийся за ним, как хвост за воздушным змеем. Бедняга Дуг! Он был полной противоположностью Арнсена, задумчивый, прилежный паренек с мечтательными темными глазами. Дуглас О’Брайен был идеалистом, как и его кельтские предки. Между этими двумя парнями существовала крепкая дружба - слияние веселья и мечтательности.

Арнсен стоял и почему-то напряженно всматривался в темнеющее небо. Затем он резко повернулся, подошел к столику, соседнему с моим, и сел. Достал из кармана какую-то коробочку и открыл ее с резким щелчком. Затем пристально уставился на какую-то вещичку, лежащую в его сложенных лодочкой ладонях.

Я взял свой стакан и подошел за столик к Арнсену. Сначала я увидел его круглый, мощный затылок. Потом он обернулся...

Если я когда и видел ад на лице человека, то именно тогда, на лице Арнсена. Ужасная тоска и не менее ужасная безнадежность, наверное, такое выражение можно увидеть на лице проклятой души, поднимающей глаза из ямы к вечно недостижимым сияющим вратам.