Где-то в конце января 1942 г. мне была поставлена задача: южнее станицы на западной окраине перейти с группой речку Каменку, «оседлать большак», захватить «языка» и на рассвете вернуться в расположение.
Наши танкисты днем пытались действовать на этом направлении, некоторые машины прорывались на улицы, но успех развить не смогли и вынуждены были вернуться на исходные позиции.
Ночью мы выступили. Через речку перебрались благополучно, поднялись в гору, немцы нас не заметили. «Оседлав» дорогу, стали ждать. Ночью немцы, как правило, не воевали, сидели в селах или в теплых землянках, действовали только патрули, охрана и посты наблюдения. Обычно все они систематически пускали осветительные ракеты, по которым мы определяли, где проходит передний край обороны у немцев.
Под утро услышали шум приближающейся машины. Когда она поравнялась с нами, открыли огонь. Водитель был убит сразу. В кабине оказался унтер-офицер, а в кузове трое солдат, которых пришлось расстрелять на месте. В машине кроме боеприпасов стояло три мешка денег. В одном были немецкие оккупационные марки, во втором — румынские леи, в третьем — советские деньги.
Распоров мешки, я разрешил солдатам взять, кто сколько хочет, себе набил полную полевую сумку. Машину подожгли и стали отходить. Нас обнаружили немцы, началась перестрелка. В это время с погодой произошло нечто невообразимое: небо потемнело, стало тепло, пошел дождь и потекли ручьи. Уходя в разведку, мы оделись потеплее, по-зимнему, с таким расчетом, чтобы можно было долго лежать в снегу. И вдруг в январе — весна. Мы все промокли, немцы огнем прижали нас к земле. В расположении бригады поняли, что с нами происходит что-то неладное, и по вспышкам выстрелов со стороны немцев открыли минометный огонь.
Немцы попритихли, мы стали отходить. И вдруг погода вновь резко изменилась: подул холодный ветер и ударил мороз. Наши валенки, полушубки, маскхалаты — вся одежда стала превращаться в ледяной панцирь, трескаться и ломаться. Унтер-офицера в перестрелке тяжело ранило, ходить он не мог, пришлось добить. Подойдя к реке, мы увидели, что льда нет, вода бурлит.
Выбираться на свой берег нужно по горло в ледяной воде. Но что делать? Другого пути у нас не было.
Перейдя речку вброд, зашли в заброшенный сарай, сняли обмундирование и белье, пока оно не замерзло вновь, отжали, вылили воду из валенок, выпили НЗ и почти бегом направились к своим.
Могла быть пренеприятная история, если бы в это время возвращалась из нашего тыла аналогичная группа немцев и «засекла» нас голенькими в сарае, смех был бы на весь фронт.
