Задолго до того, как я поняла, почему «экстремальная я» стала проблемой для Virgin Megastores, меня заботило совсем другое. Меня пнули под зад и вышвырнули из компании. Теперь у меня не было работы, и моя заявка на гражданство США, которая спонсировалась работодателем, была отозвана. Это значило, что если я в течение трех месяцев не смогу найти нанимателя, который бы проспонсировал мне рабочую визу, я полечу назад в Новую Зеландию. Это был сценарий, о котором я даже подумать не могла. Самый большой провал моей молодости: всего девяносто дней отделяли меня от потери моей американской мечты.
Как экстремал восстанавливается после такого удара? Я не знала, что делать. Я даже не набралась смелости, чтобы сказать семье и родителям о том, что случилось. Я чувствовала, что «всех подвела», и не хотела этого признавать. Я прокручивала в голове разговор с ними, пытаясь подобрать причину, объясняющую, почему дело не во мне. Но никакой волны сокращений в музыкальной индустрии не происходило. Единственным человеком, который потерял работу, была я сама. Поэтому… я им не сказала.
Но я никак не могла избежать разговора с Лиамом. Он заслуживал узнать об этом до того, как сядет на самолет в Лос-Анджелес и, возможно, совершит самую большую ошибку в своей жизни. Лиаму нужно было знать, что высоко парящая бизнесвумен, в которую он влюбился, самозванка.
Я рассказала ему все по телефону. Словно рыцарь в сияющих доспехах (кем он и был на самом деле), он ни в чем меня не упрекнул. Каким-то образом даже на расстоянии в половину земного шара он излучал спокойствие и уверенность, заверяя, что приедет ко мне, как и планировалось. Это помогло мне убедить себя, что все будет хорошо.
Но я не могла отделаться от чувства абсолютного и полного унижения. Я постоянно вспоминала, как паковала вещи и выходила из здания. Было ощущение, что все таращились на меня и шептали:
