Скрытые преимущества неблагоприятных обстоятельств
Все мое детство строилось на одном-единственном ви́дении: стать спортсменом и «всеамериканцем». Я думал, что это произойдет в футболе – виде спорта, которым я жил и дышал много лет. Я думал, это случится на втором курсе университета, когда поставил рекорд по наибольшему числу ресивинг-ярдов (418 ярдов) и завершил сезон вторым по ресивинг-ярдам в стране. Но моя команда едва наскребла 50 процентов побед, а обычно игроки посредственных команд не получают «всеамериканский» статус. После этого мы плавно катились под откос, поскольку наш тренерский состав так и не сумел сделать из нас прекрасную команду. Так что в своем выпускном сезоне я перевелся в другой университет, который предлагал реальную возможность реализовать мою мечту. Уход был трудным решением, особенно для человека вроде меня, который с удовольствием играл бы всю жизнь в одной команде, но этот новый университет был очень многообещающим, и я не мог отказать в исполнении мечте, которая вела меня всю жизнь.
Во втором матче сезона с моей новой командой мы играли с соперниками из того же города. Для меня игра выдалась удачной, я не давал передышки противнику, а в какой-то момент третьей четверти сделал отличный пас через середину и получил сильный удар по ребрам от одного из лайнбекеров.[14] Я ощущал некоторую болезненность, но на адреналине и в пылу состязания не придал ей особого значения. Спустя два дня на тренировке я выполнял разминку и вдруг услышал громкий треск и свалился на землю в страшных муках.
Мне еще никогда в жизни не было так больно. Казалось, кто-то всадил мне в бок нож, провернул его, а потом еще и врезал по ране кувалдой.
Мои товарищи по команде решили, что я валяю дурака, и никто даже пальцем ко мне не прикоснулся! В итоге выяснилось, что от удара, полученного во время матча, в трех ребрах образовались трещины шириной с волосок, а резкий поворот на разминке завершил начатое, полностью сломав их. Хрящ оторвался от кости, и мышцы сокращались на месте разрыва, дребезжа ребрами в местах переломов. Я превратил свою грудную клетку в «китайские колокольчики», и каждый вдох и выдох усиливал это дребезжание. Нет нужды говорить, что я выбыл из строя до конца сезона.
Пару месяцев меня терзали такие боли, что я едва мог ходить. Я не мог спать, кашлять, чихать и смеяться почти две недели. Кто-то должен был поднимать меня с постели, потому что я не мог задействовать мышцы живота, не заорав при этом от боли. Никогда прежде я не принимал обезболивающие, так что, когда я употреблял таблетки, прописанные докторами, мое тело не понимало, как на них реагировать, и меня почти сразу выворачивало наизнанку, что прибавляло боли новую степень остроты.
