Экспедитор отвалил в сторонку и закурил беломорину. И ты представляешь, Леша, эта нимфа, нет, скорее, богиня подошла к нам и протянула свою изумительную руку прямо ко мне… Я хотел поздороваться, но онемел от внезапно нахлынувшего на меня ощущения счастья. Знак. Знак судьбы — она выбрала меня. Именно меня! Эх, вот стану человеком, обязательно женюсь на ней. Какие руки! Господи, какие у нее руки!
— Что ты, Михаил! Ты человек у нас практически свой. Давай накладную, подпишу, — обладательница эротичных рук протянула одну из них (в смысле, рук) экспедитору. Я подумал — для поцелуя, а тот олух… Нет, вы только послушайте! Этот недотепа достал из-за пазухи и отдал ей какую-то грязную мятую бумажку, которой, я сейчас думаю, подтираться-то приличный человек не станет. Вот мудак, честное слово! Такой момент упустил!
— Спасибо, Мария Станиславовна… Я, это самое… того…
— Возьми, Миша, возьми колбаски. Давно, небось, сервелатику не ел. Бери, не стесняйся, заработал. На комбинате-то, небось, строго?
Как это так, думаю, заработал! За что это ему меня? За то, что тряс всю дорогу? А магазин, а нежные руки? Но и на этот раз повезло мне. Ф-фу… Бедный мой сосед… Эх, не подфартило тебе, брат. Пошел, как говорится, по сокращенной программе, минуя витрину, сразу на стол. А может, и на стол не попадешь. Сожрут тебя прямо в кабине или закусят телом твоим бренным гадость какую-нибудь в подворотне темной и сырой. Этот Мишенька только с виду робкий. Я-то слышал, как он при погрузке матерился, видел, как теток в фартуках по жопам шлепал. Скотина скотиной. И голос у него обманчивый… Держись, брат! Смирись, против судьбы теперь уже не попрешь. Поздняк.
Тем временем, начиналось для меня тогда еще непонятное и ошарашивающее нечто. Мария Станиславовна на минуту скрылась за дверью помещения и вышла оттуда с двумя неандертальцами в кепках — молодым и старым. Я, конечно, в те дни не знал слов таких мудреных, это я сейчас понимаю, что те в кепках являлись натуральными неандертальцами, а тогда они мне просто не понравились.
— Товар на склад, — в голосе Данаи моей звякнули металлические нотки. — Так, стоп, Борисыч. Вот этот ящичек ко мне в кабинет… Нет, лучше к Ольге Павловне.
Это как же понимать, граждане? Всех на склад, а нас, московских сырокопченых, к какой-то Ольге Павловне? Несправедливо! Мы тоже на склад хотим! Чем мы хуже других?! Но старый неандерталец уже тащил наш ящик по мрачному коридору. Вот, елки-палки, а я то размечтался о витрине, наивный. Это сейчас любая колбаса в магазине есть, а тогда… Но я ж того не знал. Думал, надеялся, верил. Хотя, во что мне было верить, на что надеяться? Тем не менее.
