Генри не умел писать писем. Это были наспех нацарапанные записки.
«Как дела, дорогая? Очень по тебе скучаю. Вчера участвовал в скачках. Безуспешно. Как наша дуэнья? Твой Генри».
Иногда писем не было целую неделю.
Один раз они встречались в Лондоне. Но это было короткое и безрадостное свидание.
Генри не принял приглашения Лауры приехать:
– Не хочу приезжать на конец недели. Хочу жениться на тебе, чтобы ты всегда была рядом, а не приезжать к тебе в гости и прогуливаться под строгим взглядом Лауры. Вот увидишь, Лаура постарается настроить тебя против меня.
– Нет, Генри, она никогда себе этого не позволит. Да она почти и не говорит о тебе.
– Надеется, что ты меня забудешь.
– Как будто это возможно!
– Старая ревнивая кошка!
– О Генри! Лаура – добрейший человек.
– Но не для меня.
Ширли вернулась домой расстроенная и несчастная.
Лаура чувствовала, что обстановка становится угнетающей.
– Почему ты не пригласила Генри на уик-энд?
– Он не захотел, – уныло сказала Ширли.
– Не захотел приехать? Как странно.
– Ничуть не странно. Он же понимает, что не нравится тебе.
– Нравится, – возразила Лаура, попытавшись придать голосу уверенность.
– Нет, Лаура, не нравится.
– Я считаю Генри очень привлекательным человеком.
– Но не хочешь, чтобы я вышла за него замуж.
– Ширли… это неправда. Я хочу только, чтобы ты была уверена в своих чувствах.
– Я уверена.
– Я слишком тебя люблю и не хочу, чтобы ты совершила ошибку! – в отчаянии воскликнула Лаура.
– Не надо меня слишком любить. Не нужна мне эта вечная любовь. Ты просто ревнуешь.
– Ревную?
– Ну да, к Генри. Не хочешь, чтобы я кого-то кроме тебя любила.
– Ширли!
Лаура отвернулась. Лицо ее побелело.
– Не хочешь, чтобы я вообще за кого-нибудь вышла замуж.
Лаура повернулась и одеревенелой походкой пошла к двери. Ширли, в порыве раскаяния, кинулась ей вслед:
– Дорогая, я не хотела тебя обидеть, не хотела! Но ты все время против Генри.
– Потому что он эгоист, я это чувствую, – повторила Лаура слова, сказанные мистеру Болдоку. – Он не… не… добрый человек. И в чем-то, может быть, даже жестокий.
– Жестокий? – Ширли задумчиво повторила слово, которое, казалось, нисколько ее не задело. – Да, Лаура, ты отчасти права. Генри может быть жестоким. – И добавила: – Но это – одна из черт, которая мне в нем нравится.
– Но подумай, вдруг ты заболеешь, окажешься в беде, будет ли он о тебе заботиться?
– А мне и не надо, чтобы обо мне заботились. Я позабочусь о себе сама. И не беспокойся, Генри меня любит.
