Джо глубоко задумалась.
– Сама я в этом ничего не смыслю, – сказала она наконец. – Но похоже, Вернон может добиться – успеха.
Себастьян покачал головой:
– Не уверен. Возможно, Вернон – гений, да только гениев, как известно, никто не встречает с распростертыми объятиями. С другой стороны, он, может быть, просто слегка рехнулся. Иногда Вернон выглядит чокнутым, и все же я чувствую, что он знает, о чем говорит.
– Ты слышал о предложении дяди Сидни?
– Да. Вернон, кажется, легкомысленно от него отказался, хотя оно, по-моему, весьма недурно.
– Надеюсь, ты не собираешься уговаривать Вернона принять его? – сердито нахмурилась Джо.
Себастьян оставался вызывающе хладнокровным.
– Не знаю. Об этом надо подумать. Возможно, у Вернона действительно замечательные музыкальные идеи, но едва ли ему удастся воплотить их на практике.
– Ты меня из себя выводишь! – Джо отвернулась.
Себастьян все сильнее раздражал ее своим холодным, аналитическим умом. Если он когда-либо испытывал волнение или энтузиазм, то тщательно это скрывал.
А для Джо энтузиазм стал необходим как воздух. Она была страстной защитницей слабых и угнетенных – тех, кто оказывался в меньшинстве или пускался в безнадежные предприятия.
Ей казалось, что Себастьян заинтересован только в успехе. Мысленно она обвиняла его в том, что он оценивает всех и все только по денежной стоимости. Когда они бывали вместе, то постоянно ссорились.
Вернон тоже отдалялся от нее. Он мог говорить только о музыке, причем в абсолютно незнакомых ей терминах.
Все его внимание было поглощено теперь музыкальными инструментами – их ресурсами и диапазоном, – причем скрипка, на которой играла Джо, интересовала его меньше всего. Она не могла рассуждать о кларнетах, тромбонах и фаготах. Целью Вернона было подружиться с исполнителями на этих инструментах, дабы приобрести некоторые практические знания вдобавок к теоретическим.
– Ты не знакома с каким-нибудь фаготистом?
Джо ответила отрицательно.
Вернон сказал, что она была бы для него полезна, если бы приобрела друзей среди музыкантов.
– Подойдет даже валторнист, – великодушно добавил он.
Вернон провел пальцем по ободку чашки для ополаскивания рук. Джо вздрогнула и заткнула уши. Звук усилился. Вернон мечтательно улыбался.
– Нужно уловить и зафиксировать этот звук – такой прекрасный и округлый… Я ломаю голову, как это сделать.
Себастьян отобрал у него чашку, и Вернон принялся ходить по комнате, позвякивая бокалами.
– Здесь много превосходного стекла, – одобрительно заметил он.
