Эта снасть была довольно примитивной, чем Павлу и нравилась – не надо что-то усложнять. Зато рыбы на такую удочку с боковым кивком и простой мормышкой можно было наловить вдоволь, тем более что животная насадка в данном случае запрещалась, а значит, не требовалось тратить время на подсаживание на крючок червя или опарыша.
Чутье не подвело Павла – рыбешка, пусть и некрупная, начала клевать сразу. Правда, вперемежку с хищными окунем и подъязком попадались мелкие плотва и елец, которые, согласно правилам соревнований, в зачет не принимались. Но после того, как рыболов заменил на мормышке красный кусочек поролона на темно-коричневый, «мирная» рыба перестала обращать на приманку внимание, и Трида только успевала взвешивать трофеи и, отметив результаты в блокнотике, отпускать их обратно в родную стихию.
– Павел, а можно у вас поинтересоваться? – неожиданно и очень серьезно обратилась она к нему.
– По какому поводу поинтересоваться?
– По поводу вашего творчества. Дело в том, что я, наверное, все ваши произведения, опубликованные в журналах и газетах, читала. Во всяком случае, надеюсь, что все. У меня вопросы есть…
– Отвечу на любой. – Павел снял с крючка очередного окуня и передал девушке для взвешивания. – Но при условии, что вы забудете этот официально-деловой тон и мы перейдем на «ты». Согласна?
– Конечно.
Кажется, Павел впервые за все время знакомства увидел, как девушка улыбнулась.
– Ну и какие вопросы?
– Для начала – откуда вы, то есть ты берешь идеи? И почему всякий раз в твоих рассказах происходят какие-то ужасы, мистика, смерти, какие-то невероятные, жестокие убийства?
– Мне этот вопрос чаще всего задают, – усмехнулся Павел. – Если честно – не знаю я, откуда все это в моей дурной алкоголической голове берется. Иногда ночью может сюжет присниться, иногда тупо сижу за компом пьяный, и вдруг что-то внутри родилось. Иногда хватает даже одного слова, чтобы потом из него целый рассказ получился. И не обязательно сразу, а может и через год написаться, и через три, а может и не написаться вовсе. Главное – вовремя это самое записать карандашом в свой блокнотик. Бывает, сижу, перелистываю блокнот, натыкаюсь на это слово и не могу понять, к чему оно, зачем? Потом вдруг приходит что-то типа озарения и рождается вещица.
А по поводу ужасов – вообще-то тоже не знаю, чего я в эту кингятину уперся. С другой стороны, про любовь-морковь, что ли, писать? Так это без особых усердий можно километрами ваять. Но здесь я лучше всяким-разным библиотекарям место уступлю.
