7 декабря 1526 г. был издан эдикт, по которому морискам запрещалось говорить на арабском языке, одевать национальные платья, совершать омовения, носить оружие, употреблять нехристианские имена, запрещалось предоставлять убежище необращенным мусульманам, как свободным, так и рабам. Кроме того, вводился специальный контроль за тем, чтобы не исполнялись мусульманские религиозные обряды; в ряде селений вводились христианские школы для детей морисков; наконец, в Гранаду из Хаэна переводился инквизиционный трибунал с целью строгого преследования вероотступников.
Морискам удалось с помощью денежного подношения королю отсрочить введение этого эдикта. Но это не помешало инквизиции активизировать деятельность судов и шире применять конфискации. Еще в правление Карла I мориски пытались поднять свой голос против введения таких мер. По вступлении на престол Филиппа они снова попытались выразить свое недовольство и предложили пожертвование в 100 000 дукатов и ежегодную подать в 3000 дукатов на содержание инквизиции. Несмотря на целый ряд повторных попыток в последующие годы, морискам так и не удалось ничего добиться. В то же время злоупотребления при конфискациях все более усиливали их естественное недовольство.
В 1565 г. был подтвержден указ 1526 г., касавшийся права убежища в феодальных владениях, который был направлен прямо против многочисленных морисков, там укрывавшихся. Преследования, начавшиеся с той поры, а также произвол судебных палат, вынудили многих морисков или бежать в Африку, или укрыться в гористых районах. Через несколько лет вновь был подтвержден эдикт 7 декабря 1526 г. Но теперь он принял еще более строгую форму, и в него были введены дополнительные ограничения для морисков.
Назначение Педро де Десы, члена верховного совета инквизиции, на должность председателя гранадского суда окончательно убедило морисков, что ожидать больше нечего. Капитан-генерал маркиз де Мондехар, человек осторожный и хорошо знавший морисков, возражал против этих мер, по его мнение не было принято во внимание. 1 января 1567 г. эдикт был обнародован. Перед этим была, правда, сделана попытка заручиться поддержкой именитых морисков, с тем чтобы они помогли сохранить порядок среди населения. Возбуждение было настолько велико, что даже сам Деса советовал принять более осторожные меры и смягчить форму применения нового закона. Ряд крупных феодалов, и среди них герцог Альба и командор ордена Алькантары, дон Луис де Авила, высказались за отсрочку введения эдикта в действие. Однако верх одержали сторонники эдикта — королевский секретарь Диего де Эспиноса, Деса и архиепископ Герреро. У родителей насильственно отбирали детей (что еще во времена Сиснероса приводило к сильным волнениям) для помещения их в христианские школы, и хотя Деса и заверял морисков, что речь идет не о порабощении их детей, а только о спасении их душ, тем не менее эта мера вызвала сильное возмущение и ускорила начало восстания.
